Аркадий, совершенно не отдавая себе отчет в собственных действиях, принялся стаскивать с еще дымящегося тела доспехи. Это о ведь броня великого стратига! Тем более Лид чувствовал невероятную силу, заключенных в этих простеньких пластинах, в этих ремешках, в незамысловатом шлеме… не мог же Нарсес противостоять его силе, пусть даже сам владел магией. Может, он могущество свое заключил в этот доспех? И точно, Лид не помнил, чтобы за последние двадцать лет Нарсес облачался в иную одежду… Или даже снимал эту броню… Точно! Вот во что он заключил все свое могущество! Насколько же возрастет сила Аркадия!
На полу валялся серебряный бокал, отполированный до зеркального блеска. В его чаше отражалось лицо Аркадия — Аркадия, постаревшего в тот день на недобрых два десятилетия… А то и три… Или, может, все четыре?..
А дня вечером они отправились в поход, чтобы через одно утро на следующее вступить в сраженье у стен последнего оплота зеленоглазых. И там Аркадий встретился лицом к лицу с вражьим правителем.
Многие годы спустя его станут звать Анку. И в руках у него был дивный клинок, жаждавший крови проклятых демонов…
Глава 12
В жизни своей они так быстро не бежали. Обессиленные, наши герои держались на одном чуде. Конхобар словно бы поделился с ними частью своей волшебной силы…
Все слуги де Местра ждали окончания действа, чувствуя, что творится нечто страшное. Грохот битвы распугал их, и они попрятались в самые далекие и глубокие норы. Естественно, никто даже и не думал, чтобы закрыть ворота: привратник дернул первым.
Взобравшись на холм, поросший вереском, наемники сперва услышали рокот, шедший из земных недр. Развернулись. С вершины, казалось, можно было дотянуться и забрать в ладонь замок барона Анри. Пелена, доселе скрывавшая звезды, была сорвана, и мириады огоньков очутились на небе. Видно, любопытство победило, и обитатели ночного неба высыпали поглядеть на происходящее. Башня, зашатавшись, начала рушиться. Она оседала под собственной тяжестью, поднимая вверх пыль и грязь, распространяя вокруг ужасный грохот. Земля дрожала, принимая на себя тяжесть потери.
Они ждали, вглядываясь в темноту. Ноги словно бы срослись с кустами вереска, и ни двинуться, ни шелохнуться сил уже не было. Рагмар, славившийся самыми зоркими глазами в своем племени (ирония судьбы!) щурился, напрягая зрачки, чтоб те…
— Что? Видишь что? А? — требовательно и нетерпеливо спросил Олаф.
— Да что тут увидишь, вождь, а? Темно здесь! Темно! Пыль! Покров черноты! Грязь! Люди де Местра по норам сидят. Они не люди, они крысы! Предали вождя! Бросили его!
— Их вождь погиб вместе с сыном. Им некому хранить верность.
Везучий попытался оправдать людей перед орком. За сородичей, какими бы они были, Олафу было стыдно. Но — тщетно.
— Ха! Откуда им знать, что они погибли?! Мы сами не видели гибель вождя! Вдруг он выжил?! — не унимался орк.
И откуда в нем только силы взялись для перепалки? Словно бы огонь подступал к его горлу и сердцу из самой души. Порыв заставил Рагмара повернуть голову, переведя все внимание больших глаз на Олафа.
— Они должны были проверить, кинуться туда, спасти. Только это зовется преданностью, остальное — ложь, — нахмурился Рагмар.
— Ты что, на стороне человека, использовавшего нас для пробуждения… этого? — покачал головой Везучий.
— Я на стороне верности, — гордо выпрямился орк.
Сделал он это очень неудачно. Ричард, поддерживаемый Рагмаром за левый бок, выгнулся дугой от боли. Зеленокожий закусил губу и замер. Слова лились потоком из сердца, но он закрыл свой рот на замок: малейшее неверное движение орка причиняло магу страшную боль. Тот все еще не оклемался после сражения с Дельбрюком, а уж произошедшее в замке здоровья никому не могло прибавить…
— Это… — Олаф хотел было продолжить спор, но осекся.
Краем глаза он заметил движение в замковом дворе. Облако, поднявшееся после обрушения башни, закрывало свет от факелов, зажженных (и когда только успели?) во дворе, но сейчас оно осело. И там… По двору…
— Смотри! — только и сумел выдавить из себя Олаф.
Видно было, как темная фигура движется в сторону ворот от руин донжона. То ли свет факелов боялся прикасаться к ней, то ли каменное крошево и пыль облепили, — ничего нельзя было разглядеть.
— Ну, ну… Боги, сделайте так, чтоб это был Конхобар… Молю! — обратился к небесам Олаф. — Да даже пусть это будет де Местр… Уж с ним-то я совладаю…
— Румгар-р-ра! — вырвалось из пасти Рагмара.