На следующее утро мы поднялись еще затемно, быстро собрались и спустились во двор, когда солнце лишь слегка поднялось над горизонтом. Крепость еще спала, лишь с кухни доносились запахи поспевающего к завтраку хлеба да вихрастый мальчишка подметал двор, то и дело зевая. Увидев нас, он оживился и, поймав медяк от Раяна, отставил в сторону метлу и вприпрыжку помчался в сторону конюшни. Через пять минут он вернулся в сопровождении пары таких же полусонных мальчишек, что вели в поводу наших лошадей. Хотя они быстро проснулись, увидев нас, и помогли навьючить переметные сумы. Наместник предоставил нам и вьючную лошадь, на которую нагрузили наш немудреный скарб.
Стук копыт звонко отдавался в рассветной тишине просыпающегося города. Редко мне доводилось видеть такое зрелище: освещенные утренним солнцем пустые улицы, непривычная тишина — лишь кое-где погромыхивали ставни, закрытые ряды лавок… Впрочем, нет, булочная была уже открыта и оттуда доносился одуряющий аромат свежей сдобы. Я сглотнула набежавшую слюну, Раян усмехнулся и попросил вышедшую на стук копыт хозяйку, пышную, словно сдобная булочка брюнетку лет сорока:
— Нари, а дайте-ка нам свежей сдобы, да побольше, а то вон как облизываются!
— С нашим удовольствием, тар, — задорно улыбнулась та и метнулась в лавку. Вернулась она через пять минут с большой корзиной, запах от которой действительно заставил Дойла облизнуться. Рассчитавшись, мы поспешили к воротам.
Через десять минут мы покинули гостеприимный Этагран, направляясь в глушь, туда, где было замечено, по словам наместника, «нечто странное»…
Глава 2
Вот уже более двух седмиц мы разъезжали по Лорму, посетив все места, указанные нам наместником. По словам Раяна, там чувствовалось некоторое магическое напряжение, что нередко свидетельствовало об открытии проходов, но саму точку прорыва мы пока так и не нашли. Судя по всему, для этого нам придется углубиться в приграничный лес…
За время, прошедшее с момента отбытия из Тар-Каэра, мы все совершенно неприлично загорели, даже Кэл, хотя эльфы вообще-то загорают очень плохо. Вечерами мы устраивали привал на лесных опушках или берегах небольших речушек, которыми была богата эта часть Лорма. Обиходив лошадей и перекусив, начинали тренировки в магии Воздуха, повторяя данные нам Раяном заклинания. Кстати, он кое-где чуть подправил схемы и тех заклинаний, что дал нам Дианер, сделав их более эффективными. На возмущенный вопрос Дойла о том, почему тот учил нас по-другому, Раян лишь пожал плечами и сказал, что это его собственные наработки, о которых он сообщил ректору для их проверки и внесения в учебники. Да уж, повезло нам с руководителем практики!
Закончив тренировки, мы обычно еще некоторое время сидели у костра. Дойл оказался знатоком страшных историй вроде тех, что в моем детстве рассказывали в пионерлагерях, и к тому же необыкновенно талантливым рассказчиком. Так что каждый вечер мы собирались, чтобы выслушать очередную историю и «побояться», как со смехом заявила Сигни. Надо признать, обстановка способствовала: темный лес вокруг, узкий круг света, выхваченный костром у темноты, уханье филина, шум листвы на ветру и голос Дойла, то завораживающий, то ужасающий… Пожалуй, ни один из фильмов ужасов не давал мне такого всплеска адреналина, как эти истории! Забавно, но после них мы все спали на удивление крепко, словно вся энергия уходила в нервное возбуждение во время рассказа.
До официального конца практики оставалось всего три дня, когда мы, оставив лошадей в небольшой деревушке у самого леса, углубились в чащу. Здесь лошади были бы бесполезны, более того, стали бы обузой, так что мы взяли с собой только оружие и минимум провизии. Нам предстояло проверить еще одну область на магический фон.
Через несколько часов я поняла, что даже занятия боевкой недостаточно подготовили нас к подобным марш-броскам: гудели натруженные ноги, пот заливал глаза, а исцарапанная ветками деревьев кожа немилосердно чесалась. Кроме того, с момента, как мы покинули Этагран, я чувствовала себя не лучшим образом: были странные ощущения легкой дурноты и едва заметной головной боли, и теперь они все усиливались. Последний час перед привалом я шла на чистом упрямстве, а мой заплечный мешок давным-давно забрал Кэл, не слушая моих робких и не вполне искренних возражений. Так что когда мы вывалились на небольшую опушку со звенящим у корней деревьев ручейком и Раян скомандовал привал, лично я была готова просто свалиться на землю… Сделала пару шагов в направлении ручейка и почувствовала, как меня скрутило от слепящей боли.
— Лин!!! — друзья рванулись ко мне.
Раян, рассматривавший карту, стремительно подошел ко мне и что-то сказал. Я покачала головой, в ушах был странный гул, не позволяющий расслышать слова. Он задумался, а потом вокруг нас стремительно воздвигся кокон абсолютной защиты, отсекая боль словно ножом. Сейчас я чувствовала себя лучше, чем когда-либо с момента выезда из столицы провинции.
— Как ты? — в его голосе звучала забота и беспокойство. — Сейчас — отлично, — призналась я.
— Тогда вот что: коснись своей магии и как бы держи нить все время. Лучше всего намотать ее вокруг руки, например. В коконе ты этого сделать не сможешь, а как только я его сниму, боль вернется. Так что тебе придется перетерпеть некоторое время. Скажи, как будешь готова!
Я вздохнула, перешла на магическое зрение и кивнула, тут же потянув на себя нить силы. Несколько секунд — и острая боль ушла, оставив после себя лишь легкую тошноту.
— Что это было? — судя по всему, Кэл был по-настоящему напуган.
— Я не знаю, — покачал головой Раян.
— А мне кажется, я такое уже видел, — ответил Дойл, — Сигни, ты помнишь? На «Морской деве» два года назад, у Туманных гор?
— Точно! — Сигни прищелкнула пальцами, — тогда просто было намного сильнее, вот я и не сразу поняла.
— Что?! — глаза Раяна округлились, — вы вообще понимаете, что это значит? Лин, — повернулся он ко мне, — ты себя в последнее время нормально чувствовала?
— Нет, постоянно была легкая боль и дурнота, а сегодня они все усиливались. И когда шагнула в ту сторону… Постой, — перебила я сама себя, — ты хочешь сказать, что я чувствую проходы?!
— Ты сама это сказала, — развел руками Раян, — хотя я полагаю, что не сами проходы, а действие открывающей их магии: чем она сильнее, тем тебе хуже. И судя по интенсивности твоих ощущений…
— Мы рядом и скоро атака, — кивнула я, — надо идти?
— Отдохнем час, — покачал головой он, — мы все устали и проголодались. Лин, Сигни, отдыхайте. Кэл, оставайся с ними, остальные за хворостом. Далеко не отходим!
Сигни подошла к ручейку и начала умываться. Я села под деревом, вытянув уставшие ноги. Кэл присел рядом со мной на корточки и еле слышным даже для моих ушей шепотом спросил:
— Лин, ты думаешь, это из-за того, кто ты?
— Да. Только сейчас, спустя шесть лет после моего появления в этом мире я поняла: боль, что я испытывала в тот момент, когда очнулась в теле Рины, частично была связана с тем, что проход в тот момент был открыт.
— Помнишь, ты говорила о воздействии на разум у Туманных гор…
— Здесь такого не было, — успокоила его я, — только боль, а сейчас и она почти прошла. Странно, почему…
— Я думаю, это потому, что магия Воздуха делает тебя ближе к этому миру и разрывает связи с тем, что полностью чуждо ему, с тем, что идет из Туманных гор, — помолчав некоторое время, ответил Кэл, обнимая меня, — о, наши друзья возвращаются. Поговорим об этом позже, хорошо?
Через час мы были готовы к выходу. Поклажу решили оставить здесь, опасаясь того, что сразу придется вступать в бой. Проверили оружие, переглянулись, и Раян спросил:
— Лин, направление чувствуешь?
— Да, — кивнула я, — в той стороне ощущения неприятней. Идем!
Идти нам пришлось недолго, но трудно: мы пробирались через кусты, которые словно пытались удержать нас, не пустить к цели, а низко нависающие ветви деревьев цеплялись за волосы, будто руки сказочных великанов. И всё же через десять минут деревья расступились, открывая нашим глазам неожиданное в этом лесу зрелище: сухие искореженные стволы деревьев, серая и потрескавшаяся, словно выжженная земля. В воздухе чувствовалось что-то неуловимо чуждое, то ли какой-то едва уловимый запах, то ли дымка в воздухе… Лицо Кэла исказилось, он словно выплюнул: