Нужно было идти спать, страх надвигающейся ночи парализовывал сознание и сковывал его тело. Тим даже себе не хотел признаваться, что он стал до одурения бояться темноты, бояться существ и теней, которых он видел все больше и больше.
На днях мучаясь от бессонницы, он спустился выпить горячего чая. В полумраке у стола спиной к нему стояла женщина, Тимур подумал, что это жена. Включил свет и увидел абсолютно пустую комнату.
Волосы на всем теле встали дыбом. Он даже забыл, зачем пришел и, не выключая свет, рванул обратно в свою комнату.
Даже сейчас, вспомнив это видение, Тимур почувствовал, как по его телу пробежал холодок.
Ночь в полнолуние стала вообще немыслимым испытанием — Тимур, как маленький мальчик стал спать с включенным светом.
Из дома пошатываясь, вышла Юля, Тиму показалось, что она пьяна.
— Ой, Тимчик, — она пошатнулась.
— А ты чего домой не идешь?
Она икнула.
— Юль, ты что пила?
— Как будто тебя это интересует, ты уже совсем обнаглел, днюешь и ночуешь у своей шлюхи.
Звук пощечины, отвешенной Тимом жене, в ночной тишине прозвучал громко и отчетливо, ее немного повело в сторону, но на ногах Юля устояла.
— Тимур, какая же ты скотина. Ты хотя бы иногда вспоминаешь, что у тебя есть жена?
Он не хотел продолжать этот бессмысленный разговор с пьяной женщиной. Хотя это было что то новое: Юля за все прожитые вместе годы могла максимум выпить немного вина. Но то, что она могла так напиться, такого еще не было.
— Иди, ложись спать.
Он встал со ступенек и, не заходя в дом, пошел обратно к машине.
В этот момент Тим напоминал старого, сгорбленного, больного и уставшего от жизни старика. Он шел к гаражу, еле передвигая ноги, на него навалилась такая вселенская тяжесть, что каких-то пятьдесят метров казались бесконечностью, а мысли в это время продолжали свой безумный марафон, в голове начинала пульсировать боль.
Тим завел машину и не смотря на столь поздний час, поехал к Лене.
***
Только что проснувшаяся, с чуть примятой от подушки щекой, Леночка была очаровательна.
— Если бы я знал о тебе поменьше, то подумал бы, что ты олицетворяешь собой невинную красоту, — сказал он.
Оттолкнув ее вглубь комнаты, он почувствовал, что снова, словно одержимый впадает в гнев.
— Сделай мне кофе.
Когда она стоя к нему спиной варила в турке кофе, Тим, как когда-то к Лии, подошел к ней сзади и, откинув волосы с ее плеча, нежно начал целовать шею. Руки уверенно снимали с нее пеньюар, и довольно крепко тискали молодое тело. Но от нее пахло другими духами, другим кремом, чужой женщиной. Тимур резко развернул ее к себе и рывком за волосы поставил на колени, Лена вскрикнула, он знал, что ей больно, но ему сейчас это доставляло удовольствие, трахая ее в рот, он зажал Лене нос. Она пыталась вдохнуть, но получалось не очень, она старалась вывернуться из его сильных рук, но он держал ее мертвой хваткой.
На стеклокерамической панели шипела пена убежавшего кофе.
Тим резко поднял ее за плечи и толкнул на стол. Заведя руки ей за спину, грубо вошел в нее не обращая внимания на сухость и ее вскрики. В этот момент ему было абсолютно наплевать, что ей больно, он двигался в ней, словно автомат, казалось, что ему сейчас абсолютно неважны его сексуальные ощущения. Гораздо более важным было сделать ей больно, как можно больнее. Тима раздражало, что она так громко вскрикивает, отпустив ее руки, он сдавил одной рукой ее горло, а другой зажал рот, что бы она молчала, по ее мычанию было понятно, что он делает ей очень больно, но он никак не мог остановиться.
Когда Тим насытился этим нечеловеческим актом, он снова рывком поставил ее на колени и кончил на ее смазливое личико, размазывая ладонью сперму по ее щекам и глазам, он ненавидел ее и себя, и казалось весь этот мир, который будет жить, как ни в чем не бывало, когда его уже не станет.
На кухне, запах пригоревшего к стеклу кофе смешивался с приторно сладким запахом разлагающегося мяса.
Тимур посмотрел по сторонам, но ничего не увидел, ему вдруг показалось, что теперь так пахнет он сам.