- Я не собираюсь повторять дважды... тащи свою задницу в ванную.
Она изо всех сил поднимается на ноги, вот-вот готовая разрыдаться.
- Сюда, сладкая, - он грубо хватает её голую руку и тащит через всю комнату и дверной проём в прилегающую ванную комнату.
Стоя в дверях и наблюдая за Меган, Губернатор понимает, что ему не хочется применять рукоприкладство по отношению к ней, но он также знает, что Филип Блейк не стал бы проявлять сентиментальность в такой момент. Филипп сделал бы то, что нужно сделать, он был бы сильным и решительным, и часть Губернатора, раньше называвшаяся Брайаном, должна следовать тем же путём. Меган склоняется над раковиной и дрожащими руками берёт мочалку. Она включает воду и неуверенно моет себя.
- Клянусь Богом, я никому не скажу, - она бормочет сквозь слёзы. - Я просто хочу домой... просто хочу побыть одна.
- Это как раз то, о чём я хочу поговорить с тобой, - говорит ей с порога Губернатор.
- Я никому не...
- Посмотри на меня, милая.
- Я не...
- Успокойся. Сделай глубокий вдох. И посмотри на меня. Меган, я сказал посмотри на меня.
Она смотрит на него, её подбородок дрожит, слёзы текут по щекам. Он смотрит в ответ.
- Теперь ты с Бобом.
- Простите... что? - она вытирает глаза. - Я что?
- Ты с Бобом,- говорит он, - Ты помнишь Боба Стуки, с которым приехала сюда?
Она кивает.
- Теперь ты с ним. Ты понимаешь? Отныне ты будешь с ним.
Она снова медленно кивает.
- О, и ещё кое-что, - тихо добавляет Губернатор, почти запоздало, - Расскажешь кому-нибудь обо всём этом... и твоя маленькая симпатичная головка окажется в том баке рядом с твоим дружком-наркоманом.
* * *
Спустя несколько минут Меган Лафферти надевает свою куртку, всё ещё дрожа, и исчезает в тени коридора. Губернатор уходит в соседнюю комнату. Он плюхается на своё кожаное кресло напротив аквариумов. Он сидит так довольно долго, уставившись на аквариумы и чувствуя себя опустошённым. Приглушённые стоны доносятся из пустых комнат за ним. То, что когда-то было маленькой девочкой, вновь проголодалось. Тошнота подступает к горлу Губернатора, сжимая внутренности и заставляя его глаза слезиться. Его начинает трясти. Волна ужаса от осознания того, что он сделал, поднимается в нём, пробирая до костей. Мгновение спустя он наклоняется вперед, соскальзывает со стула, падает на колени, и его рвёт. То, что осталось от его ужина, растекается грязной лужей по ковру. Стоя на четвереньках, он избавляется от оставшегося содержимого своего желудка, и, задыхаясь, опирается спиной о подножие кресла.
Какая-то часть его, глубоко погребённая часть, известная как "Брайан", чувствует прилив отвращения. Он не может дышать. Он не может думать. И всё же он заставляет себя смотреть на раздутые, раскисшие от воды лица, уставившиеся на него, подпрыгивающие и извергающие мириады пузырьков. Он хочет отвернуться. Он хочет выбежать из этой комнаты и убраться подальше от этих подёргивающихся, журчащих, отрубленных голов. Но он знает, что должен смотреть, пока не перестанет чувствовать. Он должен быть сильным. Он должен быть готов к будущему.
Глава 15
В западной части города, в пределах окружённой стеной области, в квартире на втором этаже недалеко от почтового отделения, Боб Стуки слышит стук в дверь. Облокотившись о спинку кованой кровати, он кладёт на покрывало книжку в мягкой обложке с загнутыми уголками, вестерн под названием «Вне закона», написанный Луи Л’амур, и влезает в свои потёртые кожаные туфли. Он натягивает штаны. У него дрожат руки, и он с трудом застёгивает молнию. Изрядно надравшись днём ранее, он всё ещё ощущает слабость и переутомление. Головокружение рассеивает его внимание, а желудок вот-вот вывернет наизнанку. Пошатываясь, он выходит из комнаты и идёт через всю квартиру к боковой двери, которая выходит на тёмную деревянную площадку лестничной клетки. Открывая дверь, Боб срыгивает и глотает желчь.
- Боб... Случилось нечто ужасное... О, Боже, Боб, - рыдает Меган Лафферти в тени лестницы. Её лицо - влажное от слёз, её глаза - опухшие и красные, она выглядит так, будто вот-вот расколется на части, как стеклянная статуэтка. Она дрожит от холода, подняв воротник джинсовой куртки, чтобы хоть немного защититься от порывистого ветра.
- Заходи, дорогая, ну же, - говорит Боб, открывая дверь шире, его сердцебиение учащается. - Бог мой, что случилось?
Пошатываясь, Меган плетётся на кухню. Боб берёт её под руку и помогает сесть на жёсткий стул рядом с загромождённым обеденным столом. Она плюхается на стул и пытается говорить сквозь слёзы. Боб становится на колени напротив неё, поглаживая её по плечу, пока она плачет. Она прячет лицо в груди, сотрясаясь от рыданий. Боб обнимает её.
- Всё в порядке, дорогая... что бы это ни было... мы справимся.
Она стонет от тоски и ужаса. Рукава его рубашки намокли от её слез. Он гладит её по голове, гладит её влажные локоны. Спустя одно мучительное мгновение она поднимает взгляд на него.
- Скотт умер.
- Что?!
- Я видела его, Боб, - говорит она, всхлипывая и содрогаясь от рыданий. - Он... он мёртв и... он обратился в одну из этих тварей.
- Успокойся, дорогая, переведи дух и попытайся рассказать, что произошло.
- Я не знаю, что произошло!
- Где ты его видела?
Она всхлипывает и, рассказывает Бобу отрывистыми, плохо составленными предложениями, об отрубленных головах, движущихся в темноте.
- Где ты это видела?
Она испуганно всхлипывает.
- В... в ... в квартире Губернатора.
- В квартире Губернатора? Ты видела Скотта в квартире Губернатора?
Меган кивает снова и снова. Она пытается объяснить, но слова застревают в её горле. Боб гладит её руку.
- Родная, что ты делала в квартире Губернатора?
Она пытается говорить, но вновь сотрясается от рыданий. Она прячет лицо в ладонях.
- Позволь мне принести тебе воды, - говорит, наконец, Боб. Он спешит к раковине и наливает воду в пластиковый стаканчик. В половине домов в Вудбери отсутствуют какие-либо удобства, нет отопления, электричества и водопровода. Немногие счастливчики, которые имеют возможность пользоваться этими удобствами, являются ближайшим окружением Губернатора - теми, кому импровизированная власть даровала определённые льготы. Боб стал своего рода слащавым фаворитом Губернатора, и его личные покои отражают этот статус. Заваленная пустыми бутылками и пищевыми обёртками, упаковками из-под курительного табака и мужскими журналами, тёплыми одеялами и электронными гаджетами, его квартира стала похожа на запущенную берлогу.
Боб приносит Меган стакан воды, и она жадно пьёт из пластикового стаканчика, обливаясь и замачивая куртку. Когда она заканчивает пить, Боб осторожно помогает ей снять верхнюю одежду. Он отворачивается, когда видит наспех застегнутую блузку, обнажающую живот и бледную грудь, исполосованные глубокими царапинами и покрытые красными пятнами. Бюстгальтер надет криво, оголяя один из её сосков.
- Вот, дорогая, - говорит он, поворачиваясь к бельевому шкафу в прихожей. Он извлекает одеяло, возвращается и нежно закутывает в него Меган. Она понемногу перестаёт плакать, пока рыдания не утихают и превращаются в серию отрывистых всхлипов. Она смотрит вниз. Её крошечные ручки вяло и беспомощно лежат на коленях, как будто она забыла, как их использовать.
- Мне не следовало... - начинает объяснять она, а затем сдерживает себя. У неё появляется насморк, и она вытирает нос. Она прикрывает глаза. - Что я наделала... Боб... что, блядь, со мной не так?
- С тобой всё в порядке, - мягко говорит он и обнимает её. - Я с тобой, сладкая. Я позабочусь о тебе.
Она успокаивается в его объятиях. Вскоре она кладёт голову ему на плечо, и её дыхание становится ровным. Чуть позже оно замедляется, сопровождаясь сопением, как если бы она засыпала. Боб распознаёт симптомы шока. В его руках её кожа кажется ледяной. Он плотнее закутывает её в одеяло. Она прижимается лицом к его шее. Боб делает глубокий вдох, волны эмоций переполняют его. Крепко обнимая женщину, он пытается подобрать слова. Его переполняют противоречивые чувства. Его отталкивает история Меган об отрубленных головах и расчленённом трупе Скотта Муна, а в первую очередь то, что она нанесла Губернатору такой сомнительный визит. Но Боба также переполняет безответное желание. Близость её губ, её монотонное дыхание на его ключице и блеск её кудрей цвета дикой клубники, щекочущих его подбородок - всё это опьяняет Боба сильнее, чем бурбон двенадцатилетней выдержки. Он борется с желанием поцеловать её в макушку.