Глядя на бесценное короткое лето в жизни степных кочевников, я убедился, что у монголов просто не было выбора. Если монголы (либо другой кочевой народ) снарядили за пределы своего края армию летом (а это обычный для войны сезон), то они лишили страну рабочей силы в самое важное для заготовок на весь год время. Летом степняки выращивают жеребят и телят, заготавливают молочные продукты, запасаются пищей и готовятся к долгим месяцам зимы. Если в это время мужчин увести на войну, работу как следует не сделать, и степнякам, вернувшимся с войны, будет непросто пережить зиму. Короче говоря, кампания Чингисхана была дорогой в один конец. К тому времени, как его воины завоевали окружающие земли, им уже не с руки было возвращаться, поскольку экономика кочевого общества была уже нарушена. Если жить в суровых условиях континентального климата, времени на войну не остается.
Минуло уже шесть дней с тех пор, как мы выехали из главных ворот монастыря Эрдени-Дзу, и теперь мы пересекали самую красивую часть Монголии. Нигде не скачется верхом так хорошо, как в долинах Хангая, цветущих в разгар лета. Пастбища изобильны, в лесах есть дрова, реки и ручьи дают вдоволь воды. Мы обнаружили, что в каждой долине ютится несколько гыров, поставленных в лощинках, открытых к югу. Рядом гуляют кобылы с жеребятами. Пастухи воспринимают этот короткий период легкой жизни как дар божий. Порой мы слышали, как над долиной разносится голос пастуха, едущего по летнему лугу и поющего от радости на пределе голоса. Возможно, он направлялся куда-то по делам, но чаще всего просто любовался прекрасным видом и радовался тому, что дожил до этого великолепия, и тому, что под ним крепкая лошадка. В такие мгновения понимаешь, почему, несмотря на суровый климат и крайнюю удаленность от цивилизации, монголы так гордятся своей страной. И они правы — нигде в мире не найдется такой красоты, как горные луга в разгар лета.
Возрождение памяти о Чингисхане прослеживалось даже здесь, среди скотоводов, жителей глубинки. Я очень удивился, повстречав в глуши Хангая людей, которые носили значки с изображением Чингисхана. Они семьями двигались вместе со своими табунами и стадами в места, где намеревались прожить три-четыре месяца. Они еще и соревновались, собирая изображения Чигисхана. Где они брали эти значки, узнать не удалось. Когда мы спрашивали впрямую, они говорили только, что увидели такой значок у кого-то, он им понравился и они раздобыли такой же. После полувека официальных запретов Чингисхан стал символом национальной принадлежности, и даже в глуши к его образу относились как к талисману. Едва местные слышали, что несколько человек едут по их захолустью, чтобы проследовать путем Чингисхана, они тут же исполнялись дружелюбия и желали нам удачной и безопасной дороги и всяческих успехов.
Жизнь семьи табунщика можно проследить по подборке пожелтевших черно-белых фотографий. Они есть в каждой семье — вставленные в рамки и повешенные над сундуками и шкафчиками, на задней стене гыра. Здесь непременно присутствуют портреты отца и матери, фотография класса в школе сомонного центра, иногда снимок ребенка в костюме наездника на фестивале Надам и, может быть, картинка, оставшаяся от памятной поездки в Улан-Батор. Последние обыкновенно делаются на большой центральной площади, на фоне статуи Сухэ-Батора, профессиональным фотографом, который поджидает посетителей со старинного вида камерой на деревянной треноге. Но чаще всего встречаются фотографии, сделанные во время службы в армии. Обычно это студийные портреты молодых людей в форме рядовых, а часто и память о первой побывке: одетый в военную форму отпускник гордо восседает на одном из фамильных коней.
Единственное украшение, которое можно встретить в гырах, помимо раскрашенных ящиков и цветных картинок на столбах, подпирающих крышу, — это вышивка, развешанная над кроватями и всюду по стенам. Эти простые образчики наивного искусства изображают человеческие фигуры и цветы, встречаются и незаконченные работы, выполненные в светлой гамме на белом фоне. Чаще всего изображают лошадей — бегущих, привязанных, резвящихся. Даже монгольские женщины, выбирая сюжет для вышивки, предпочитают лошадей.