Она до сих пор чувствовала себя отчаянно несчастной, вспоминая надменный холодный взгляд его серых глаз: «Решай сама, Фиона. Ты со своими надежными американскими долларами сможешь выбрать все, что захочешь».
Как Поль ненавидел ее деньги! Когда Фиона напомнила, что он знал о них до того, как сделал ей предложение, супруг возразил с отвратительной откровенностью:
— Я должен был пожить с тобой, чтобы почувствовать их ядовитое дыхание.
Что ж, она сделала все, что могла. Зная любовь Поля к югу Франции, Фиона сняла увитую розами виллу, чтобы приятно удивить его. Другим сюрпризом стал огромный сияющий черный «роллс-ройс» — мощные машины были слабостью Поля. Она купила ему золотой портсигар от Тиффани с его инициалами из сапфиров и рубинов — такой же, как у нее, и много других приятных и, конечно, дорогих мелочей.
— Ты кое-что забыла, — усмехнулся Поль.
— Что же, дорогой?
— Рождественскую елку.
Она не взглянула ему в глаза. Просто счастливо рассмеялась, решив, что это его маленькая шутка!
В конце концов именно ей пришлось подать на развод. Как Фиона объяснила мужу, его гордость иссушила ее любовь.
Но два замужества за два с небольшим года развили в ней комплекс неполноценности. Она решила, что принадлежит к тому типу женщин, которые привлекают мужчин, но не могут удержать их. Вернувшись в Штаты, она оторвалась на славу. Ее бабушка к тому времени умерла, и не осталось тех, кого беспокоило то, что имя Бартонов все чаще упоминалось в прессе. Она легкомысленно оставляла свой надушенный след от Нью-Йорка и Калифорнии до Вест-Индии и Гаваны и возвращалась обратно в Нью-Йорк. Один роман сменялся другим, необязательным и веселым; а если у нее и возникали мысли, что мужчину больше привлекают ее деньги, чем ее внешность и обаяние, — что ж! — это ее почти не волновало, коль скоро он помогал ей превращать жизнь в забаву! Это была жизнь ночных клубов, шампанского — слишком много и того и другого, сумасшедших вечеринок, после которых нужно было принимать таблетки, чтобы уснуть. А поскольку «настроения» посещали ее чаще и чаще, приходилось все чаще принимать таблетки, которые помогали забыться!
Затем внезапно наступил срыв!
Она больше не хотела жить. Фиона повторила это сотни раз нянечкам, докторам, матери, холеной и красивой, не испытывающей перед дочерью абсолютно никакой вины.
В какой-то период болезни Фиона начала ненавидеть мать! Если бы она проявила большее участие к судьбе своей маленькой, запутавшейся, одинокой девочке, не было бы этого глупого побега с шофером, Пэдди остался бы жив, женился на милой простой девушке, завел бы детей, о которых так мечтал.
Ей сказали, что это просто несчастный случай. Такое случается и с очень опытными водителями. Но Фиона-то знала, что перед этой поездкой они страшно поссорились, что случалось с ними довольно часто в последнее время.
— Когда я был твоим шофером и зарабатывал пятьдесят баксов в неделю, я был счастливым человеком. Я уважал себя. А это последнее, что можно купить на твои доллары, — или почти последнее! Без самоуважения мужчина не может жить.
Это были последние слова, которые он бросил ей в лицо. Хотя, разумеется, это не значило, что он собирался убить себя. Ведь он мог подать на развод или просто уйти. У него не было ни малейшей причины намеренно направлять свой огромный «кадиллак» в дерево. Совсем не обязательно впадать в такие крайности, если у вас ничего не получилось с женитьбой. Проблема в том, что она никак не могла забыть слова, которые он однажды произнес в ссоре: «Я люблю тебя так сильно, что это сводит меня с ума. Я презираю тебя и все, что ты делаешь, но я не могу без тебя жить».
Пэдди всегда так живо присутствовал в ее «черных настроениях». Это его месть, иногда думала Фиона. Должно быть, он знал, что, убив себя, будет обладать ею так — через вину перед ним, — как никогда не обладал при жизни.
Но все-таки, действительно ли он врезался в дерево нарочно, чтобы свести счеты с жизнью? Если бы только она могла поговорить с кем-нибудь об этом!
Может, с Полем? Но Фиона была так напугана, так стремилась сохранить его хорошее отношение к себе…
— Ты не просто девушка, ты похожа на ангела, — говорил ей Поль.
Ну а ангелы не посылают мужчин на смерть!