– Я никогда не забуду эту боль, – сказала Ильгет.
– Боль? – сагон чуть улыбнулся, – хотелось бы мне вспомнить, что это такое. Но видишь ли, это всего лишь мир, в котором я живу постоянно. Однако, – он улыбнулся шире, – я не испытываю от этого никаких отрицательных эмоций. Видишь ли, ты оказалась в мире, к которому была не подготовлена... в отличие от Айледы. Там слишком много света для тебя. Он представлялся тебе огнем, который жжет. Но он лишь выжигал черноту твоей души.
Сагон шагнул к Айледе, продолжая говорить с Ильгет.
– Это было лечение. Может быть, слишком жесткое, слишком настойчивое. Я надеялся, что смогу избавить тебя от зла, которым пронизана твоя душа, и быстро вывести тебя на другой уровень. Я надеялся на это. Но увы...
Он поднял руку, меж пальцев сверкнула игла. Ильгет похолодела.
– Айледа, я должен объяснить тебе, что это такое. Это не орудие пытки, как закономерно подумала твоя подруга. Это – всего лишь проводник. Смотри.
Он взял протянутую руку Айледы и воткнул иглу в запястье. Айледа закрыла глаза. Лицо ее стало заметно бледнеть. Через некоторое время сагон выдернул иглу.
Айледа посмотрела на него и улыбнулась.
– Ну – видишь? – ласково спросил сагон.
Он лжет, подумала Ильгет. Он показал ей что-то другое. Ему же нельзя верить!
– Теперь ты веришь мне? – спросил сагон. Айледа наклонила голову.
Несколько ярких тонких лучей полоснули в пыльном воздухе. Они должны были перерезать кнастора и сагона пополам. Но все остались целы, однако Эйлар резко развернулся к вошедшему.
– Руки вверх, оружие на землю! – крикнул Арнис. Губы сагона тронула тонкая усмешка.
– Ско... Ты так и остался простым ско.
Арнис быстро осмотрелся, увидел Ильгет, беспомощно застывшую в поле, Айледу... Слова «Святая Дара» были сигналом, на всякий случай Ильгет оставила у входа микропередатчик, сработавший на звуковой сигнал. Но две двери были заперты, и какое-то время ушло на взлом. И теперь... Арнис выпустил ручную спикулу, но не долетая полуметра до Эйлара снаряд вдруг резко пошел вниз и замер прямо в воздухе, над полом. Даже и не думая взрываться.
Одновременно и Арнис замер, ощущая полную невозможность двинуть хотя бы пальцем. Тот же самый тонкий световой столб сковал его, не давая пошевельнуться.
– Замечательно! – произнес сагон. Удивительно, но в его голосе и интонациях было так много от старого алкаша, Влая Дидара... – Теперь я смогу поговорить с обоими. Эйлар, Айледа – уходите. Больше вы мне здесь не понадобитесь.
Ильгет молча смотрела, как Айледа безмолвной тенью выходит из зала вслед за своим учителем.
Сагон обернулся к скованным пленникам.
Лицо его озарила улыбка – страшная улыбка под слепым и светлым взглядом.
– Забавно было наблюдать за вами. Вы так долго меня искали. А я был рядом... Никогда не судите людей по внешности, по занимаемым постам. Любопытно, правда... и прямо-таки горячий материал, Арнис, не так ли? Пьянчужка и ночной сторож вершит судьбы мира. Ну хорошо... теперь наступает самое интересное. Теперь пришло время побеседовать с вами... С кого же мы начнем? Ну что ж, пожалуй, с тебя...
Он подошел к Арнису. Световой столб вокруг пленника погас. Арнис ощутил возможность двигаться, и в ту же секунду щелкнув пальцами, выстрелил из минипраллей, укрепленных на куртке в виде бляшек. Тонкие лучи скрестились на груди сагона... Тот лишь улыбнулся.
– Ну что ты, Арнис. Я так давно работал над этим телом... с тех самых пор, как ты убил меня в последний раз. Я не отдам его легко. Да и вообще я не планирую его оставлять пока. Вот что... пожалуй, для беседы мы переместимся.
Он протянул руку и коснулся плеча Арниса.
Наступила темнота... все поплыло перед глазами. В следующий миг Арнис очнулся – он стоял у подножия Лестницы.
Куда-то исчез подвал, Ильгет... да и сагона рядом не было. Под ногами клубилось что-то неопределенно-серое – облака? Вверх уходила эта злосчастная лестница. Огромные, крутые ступени. Каменные, чуть шершавые, поверхность не обработана. Арнис поднял голову... Верхний край лестницы скрывался в неясной дымке.
И почему-то ясно, что по ней, по этой лестнице надо идти. Подниматься. Арнис перекрестился и двинулся вверх.
Огради меня, Господи, силою животворящего Креста Твоего, и сохрани меня от всякого зла. В руки Твои, Господи Иисусе Христе, Сын Божий, предаю дух мой. Ты же прости меня и помилуй, и жизнь вечную даруй мне. Аминь.
Не таким уж долгим оказался подъем. И в конце – железная, приржавевшая и грязная дверь. Как в подвале. Арнис толкнул ее.
Хэрон. Он точно знал, что это был Хэрон. Так ведь сагон и сам назвался... «с тех пор, как ты убил меня в последний раз». Но тогда они были вдвоем с Ильгет... Что ж, посмотрим, что выйдет на этот раз.
Хорошо, что первым он взял меня. И что Ильгет жива... жива? По крайней мере, я видел ее живой. Будем думать так.
Хэрон – бывший алкоголик Влай Дидар, волшебно преобразившийся, сидел за небольшим письменным столом в кабинете Пална. Как здесь оказался этот кабинет – Бог весть. Но обстановка воспроизведена совершенно точно. Даже Галактическая Спираль пресловутая мерцает на стене. Интересно, Палн – эммендар? Или просто ясновидящий, искренне уверенный, что получает информацию от неких «высших слоев», а не от пропитого ночного сторожа за стенкой...
А ведь наверное, просто ясновидящий.
– Здравствуй, Арнис, еще раз, – произнес Хэрон радушно, – присаживайся.
Арнис сел напротив сагона. Словно интервью брать...
– Ну что, ско... На этот раз ты проиграл, не так ли?
Арнис улыбнулся.
А почему мы, собственно, считали, что в глаза сагону смотреть – страшно? Неприятно, конечно, но не более того.
– Глупости, сагон. Проигрываешь всегда ты.
– Вот как? Может быть, это ты обладаешь вечной жизнью... и моими возможностями?
– Вечная жизнь – для того, чтобы вечно проигрывать. А возможности... не так уж много они значат. Я счастливее тебя.
– Так же, как бессловесная тварь счастливее человека.
– Не так же, и ты это знаешь.
– Ты гордишься своим разумом, Арнис. А так ли он прочен?
Арнис быстро перекрестился. Он ощутил это, как легкий удар, как давление в области лба. И... ничего больше.
– Чем ты хочешь меня запугать теперь, сагон? Смертью, болью? Я почти два десятка лет в ДС. Гибелью близких? Я готов к этому. Виной – тем, чем ты так любил меня доставать? Я смирился с тем, что виноват во всем. У тебя ведь и рычагов-то не осталось, Хэрон. Чем ты хочешь меня соблазнить? Еще смешнее. Мне ничего не нужно, кроме любви Божьей, а это единственное, чего ты мне не можешь предложить.
– Ну почему же не могу? – усмехнулся Хэрон, – ты так уверен в этом? А вот кнасторы считают иначе. Я – слуга Создателя... это звучит...
– Ну я-то не кнастор. Ни меня, ни Ильгет вам с самого начала не удалось бы окольцевать, ты это знаешь. Для меня Господь один.
– А ты не можешь представить, что мы оба служим Ему, только по-разному?
Арнис выпрямился, посмотрел сагону в глаза.
– Не лги, Хэрон. Вы не знаете Бога, ты и сам говорил об этом, и всем это известно. Не забудь, я знаю о вас очень многое и в состоянии отличить ложь. Хэрон... как страшна ваша участь. Как бессмыслен ваш удел в вечности. Вы бессмертны, а мы проживаем всего сотню лет. Но Хэрон, ты же знаешь цену этому бессмертию.
– О чем ты говоришь? – холодно спросил сагон.
– О вашем фальшивом бессмертии. Хэрон... Вы не бессмертны. Вы мертвы. Вы не можете умереть именно потому, что вы давно уже умерли. Вы не боитесь ада, потому что вы давно уже в аду...
– Ад... – прошептал Хэрон, – нет, Арнис, ты не знаешь, что такое ад. Вот Ильгет знает... Вот с ней я поговорил бы об этом.
– Ад для нее – рядом с тобой. Но и в аду ее не оставил Господь, и там ей знакомы жизнь и счастье. Вспомни, какой она была тогда, что с ней сделали. Только она и тогда могла славить Господа, а вот ты... ты, всемогущий, сильный – ты этого не можешь. Я ведь говорил с ней, спрашивал ее.