В такие дни мы всей семьёй долго спим, мало кто встаёт раньше девяти часов утра, поэтому я не верю в то, что моё предположение верно, но… раз они пропали, значит, что-то случилось.
Я всё ещё пребываю в некой прострации, когда голос колдуна выводит меня из пустых и бессмысленных размышлений.
– В три часа ночи-то? – с сомнением спрашивает он, а я только открываю рот, но из него не вылетает ни звука. Фёдор тем временем добавляет с совершенно не весёлой улыбкой. – Что-то долго они гуляю.
– То есть следующие несколько лет я буду жить с вами? – на всякий случай уточняю я, но они, кажется, неверно меня понимают, потому что, быстро переглянувшись, Алиса неуверенно кивает, уже позабыв про посуду.
– Мне жаль, что так вышло, – прибавляет Фёдор.
– Эм… минуточку, а кто сказал, что я расстроилась? – Нет, я осознаю, что с моей семьёй могло что-то случиться, но я обязательно выясню, куда они делись! Обязательно.
При мысли, что случилось нечто ужасное, моя фантазия «услужливо» рисует картинки возможного исхода, но я мужественным и решительным усилием отгоняю их куда-то в закоулки сознания. Туда, где они не будут портить мне жизнь.
Так ведь даже интереснее жить, зная, что в прошлом остались «загадки», над которыми можно будет поломать голову, да? Или сломать голову, и сварить мозги. Это как посмотреть… Думаю, мало кто согласиться, что исчезновение близких и новый мир, в котором могут поджидать опасности – хороший (или хотя бы «подходящий») повод для радости, однако это уже неотъемлемая часть моей жизни и одна из причин, почему я живу и сейчас стою здесь.
У меня даже уже своя теория всего произошедшего появляется.
Почему я росла на Земле, не знаю, надеюсь, здесь замешана какая-нибудь загадка или тайна. А вот в том, что мои родители колдуны и именно они опаивали меня зельем, теперь почти уверена (даже если это и не укладывается у меня в голове).
А сбежали они потому, что, когда я оказалась в этом мире, колдуны в совете прознали о нарушенном запрете на посещение Земли и пользование зельем, которое, как сказал Олег Михайлович, используется лишь на самых опасных преступниках.
Неужели так дела и обстоят?
Ко всему прочему, грусть им не поможет, если что-то случилось, но радость окажет мне немаленькую услугу. Мама часто твердила, что умение улыбаться и радоваться жизни даже в самые тёмные моменты – сила.
– Лучше не жалейте, а сочувствуйте. Мне будет приятнее, – сверкаю яркой и очаровательной улыбкой я, чем немало удивляю Алису и Фёдора. Подумав, задаю очень насущный вопрос: – А что с моими вещами? У меня кроме этого – я дергаю себя за рукав порядком помятого бадлона, – ничего нет. К тому же, мне нужна не только одежда, и я бы хотела забрать кое-какие вещички из прошлого дома!
– Если это – одежда людей, то придётся полностью обновить гардероб. Нет, ты можешь носить свою прежнюю одежду дома, но для школы или каких-то общественных мест она не подходит, – заметив, что я собираюсь возмутиться тому, что мои вещи могут «утилизировать», поспешно поясняет Алиса, а Фёдор подхватывает мысль.
– Ты сможешь забрать, что захочешь из своих прежних вещей, но чуть позже, когда их доставят в наш мир. Понимаешь, колдунам уже много тысяч лет запрещено находиться в Неизведанных Землях, поэтому советники так и переполошились, узнав о том, что ты практически всю жизнь провела там. По этому поводу проводиться тщательное расследование, и любая из вещей в вашем доме может стать уликой.
– Однако, пока нет серьёзных доказательств, совет ни за что не оставят их в вашем прежнем доме: неизвестно, что из этого сможет привести к разгадке…
– Но без согласия хозяйки, теперь это ты, они также не могут выбросить их, если уж доставили в этот мир. Так вот интересно получается. – колдун говорит это с коварно-весёлой ухмылкой, и у меня создаётся впечатление, что Фёдор очень даже не против как-то насолить совету. Наверное, он даже не расстроиться, если у советников появятся проблемы.
Я не сразу замечаю, что лицо Алисы, напротив, стало каким-то грустным, а взгляд потускнел.
– Кстати, насчёт того, что мне нужна другая одежда. Боюсь, у меня есть одна проблемка… – без особого интереса, лениво замечаю я. На самом деле мне не хотелось этого признавать, но выбор невелик. Алиса с Фёдором несколько недоумённо на меня смотрят и я, состроив глупую улыбку, как само собой разумеющееся поясняю и развожу руками. – У меня денег нет.
На это моё заявление колдун почему-то смеётся, а я с непониманием смотрю на Алису. Та снова улыбается, но на сей раз как-то мягче, теплее. Я ещё больше теряюсь, мы ведь чужие и малознакомые люди – к чему такое мягкое отношение?