– Пока, ещё увидимся! – весело бросает мальчик мне и бегом несётся в противоположную сторону от той, куда идём мы. Я почему-то думаю, что расспрашивать его лучше не под прицелом десятка глаз, а потому не упускаю возможность и, пользуясь случаем, спрашиваю всё, что хочу знать, как только мы отходим на некоторые расстояние. Выходит немного сумбурно: хотя у меня и было время подумать, и составить примерный «план вопросов», я несколько раз сбиваюсь с мысли.
Колдун хмурится, задумывается, а после отвечает, старательно подбирая слова.
– Звери, или по-другому духи, бывают разные: добрые и злые. Злых держат в тюрьме, а добрые живут среди нас. Самая надёжная тюрьма для духа – защитник, колдун, в чьё тело запечатали зверя. Около шестнадцати лет назад один злой дух вырвался на свободу, и нам не было известно, что с ним стало. Теперь ответ наконец-то найден: кто-то вновь заточил зверя в защитника. Я понимаю, звучит пугающе, но для тебя это не несёт никакой опасности. Пожалуйста, не говори никому, что ты защитница, – он на какое-то время замолкает, но я вижу, что это не конец и он что-то обдумывает, поэтому тоже ничего не говорю.
Через какое-то время мужчина действительно продолжил:
– До того, как мы узнаем, почему ты оказалась в Неизведанных Земля, и родные ли тебе люди, с которыми ты жила до сего дня, будешь жить с приёмной семьёй. Алиса и Федор Зверевы – хорошие колдуны, они присматривают за заповедником с редкими животными. Они могут также помочь тебе освоиться в новом мире, если ты жила раньше с неродной семьёй и вам придётся расстаться.
Я ничего не отвечаю. До того момента, когда Дмитрий этого не говорит, я даже как-то не задумываюсь над тем, почему я колдунья, но оказалась в мире людей. И уж тем более мыслей о расставании ко мне не прилетало!
Радость от известия о новом мире частично гаснет, когда я думаю о том, что мне придётся расстаться с моими братом, сестрой, родителями. На сердце остаётся гадкий оттенок соли. Мне сложно назвать нас идеальной семьёй, у нас бывали разногласия и довольно часто, но мы всегда пытались как-то поддерживать друг друга и заботиться.
Правда, в последнем я не особенно-то преуспела: не умею это делать, также как и общаться со сверстниками. Ровесники меня либо сторонятся, либо, как бывшие одноклассники не трогают и опасаются; а ещё я просто-напросто не умею хорошо ладить с людьми при долгом и близком знакомстве. У меня никогда не было друзей, и я никогда не стремилась их заводить. Не готова доверять кому-то хоть малую часть своей жизни.
Всегда надо выбирать, так неужели, чтобы быть колдуньей, придётся расстаться со своей семьёй? Осознание этого сильно подпортит общую «картинку» дня, но всё-таки я слишком долго мечтаю изменить свою жизнь, чтобы отказаться. Если бы у меня был выбор: остаться с семьёй, но не быть колдуньей или быть колдуньей, но остаться одной в новом мире, то мой ответ прост.
С тяжёлым сердцем я выбираю последнее. Потому как не могу больше жить в «дне сурка» – это слишком невыносимо, а ещё я слишком плохого о себе мнения. Словно у меня впервые есть шанс найти «настоящую» себя и место в мире. Пускай и чужом.
Если я есть в этом мире, значит, можно найти способ попасть в тот мир, человеческий мир, а если раз и два получится, то почему мне не удастся проворачивать этот трюк, чтобы видеть родных? Однако в случае, если я человек, то мир колдунов для меня, по словам Дмитрия, – смерть.
Глава третья. Сюрпризы приползли из серого прошлого, откуда их совсем не ждали
– Ну, как всё прошло? – взволнованно спрашивает Олег Михайлович, когда только видит меня и Дмитрия на пороге.
– Она та самая, – кивает Дмитрий, прощается с нами до завтрашнего дня, пообещав разобраться с тем, кто мои родители, и уходит.
Внезапно на меня тоже накатывает страшная усталость, несмотря на то что с тех пор, как я покинула это место, прошло не более получаса. Думаю, это скорее эмоциональная истощённость: слишком много мыслей и впечатлений. Слишком неожиданно.
Я сбросаю рюкзак на пол и вновь сажусь на кровать, как и прежде. Олег Михайлович возвращается с какой-то папкой и, уточнив моё полное имя, размашистым почерком вписывает его туда.
– Полагаю, ты не знакома с нашими методами лечения? – с улыбкой спрашивает он и надевает себе на голову дуршлаг. И это не шутка!
Странный прибор, напоминающий дуршлаг, у которого на некоторых местах, где должны находиться дырки, прикреплены какие-то светящиеся шарики: красные, синие, зелёные и жёлтые.
Я не сдерживаю ухмылку. Особенно дуршлаг «подходит» его простому наряду: рубашке с брюками и отставленным висеть на стуле плаще.