С того момента, как он впервые увидел свою ученицу, жизнь наставника Гайдиара начала меняться. Он будто проснулся. Невидимые и неощутимые цепи, сковывающие память и сердце, рассыпались невесомым инеем, и с каждым днем ваюмн чувствовал себя всё более живым. Так получилось, что странная девушка, которой зачем-то понадобилось научиться ходить по Тропам, вернула мастеру самого себя. Вышколенный мозг пока еще отказывался понимать, насколько это важно, а сердце уже захлебывалось от радости, зная, что случившееся — самый бесценный подарок, который может сделать один человек другому. Ведь теперь для него все возможно: искренний восторг, смех до изнеможения, страх потери, мудрое молчание вдвоем, слезы горя и радости, трепет и волнение. Разве это не прекрасно? И, видят Предстоящие и Творец, почитаемый здесь, он ни за что на свете не откажется от возможности быть с этой чудесной девушкой…
Сон не шел, мастер Гайдиар встал, зажег новые свечи и взялся за перо. К утру были готовы несколько писем, одно из них отправится в императорский дворец. Ваюмн еще раз внимательно изучил флакон с бледно-синей водой из нездешнего моря. Как немного нужно было миру, чтобы осуществиться… И как мало нужно было ему самому, чтобы стать настоящим, а не призраком себя прежнего. Всего лишь один человек рядом.
Тайри весь вечер пыталась не думать о последнем разговоре с наставником. Занимаясь обычными рутинными делами, приводя в порядок артефакты и оружие, отмокая в бассейне с теплой ароматной шипучей водой, она старательно отгораживалась от воспоминаний о сияющих серо-зеленых глазах и горячих, таких невероятно уютных, объятиях. Ей казалось, что отсутствие свободного времени — наилучшее лекарство от опасных мыслей. Составляя по свежим следам подробный отчет о случившемся с нею в путешествии, юная леди была абсолютно уверена, что победила собственное сердце. Выводы, сделанные после боя в мире Роневен, однозначно предупреждали: никогда нельзя расслабляться, даже если вокруг тишина и благолепие. Кто угодно может преподнести сюрпризы, и на Тропе, и здесь, в родном уютном мире.
Убедившись, что все возможные дела переделаны, Тайри отправилась спать — в самый подходящий час предрассветной тишины, когда ночные птицы уже не поют, а утренние еще не проснулись. Уснула она легко, а утром встала в полнейшем смятении. Сон не запомнился, оставив только тяжелое ощущение того, что все рушится, и горькое отчаяние: ничего уже нельзя сделать… Все это было настолько острым и изматывающим, что молодой герцогине пришлось снова пройти ритуал восстановления. В противном случае с такой тяжестью на душе оставалось только шагнуть в пропасть с Дозорной башни или, сняв все щиты, выйти на Тропу.
"Собрать" себя удалось, методика древних была безотказна, но чуткая Одри все равно что-то уловила — во взгляде ли хозяйки, а может, в задумчивом ее молчании. За завтраком она несколько раз спросила, хорошо ли миледи себя чувствует, и не случилось ли чего вчера. Ни один ответ ее, похоже, не устроил, покачав укоризненно головой, она сказала:
— Лучше бы вы не таились, миледи. Может, мы вместе чего и придумали. А иначе как прикажете вас уберечь? Я матушке вашей обещала.
Тайри возблагодарила Творца за то, что леди Лиола накануне отправилась проведать родных в Золотую Адиру. С нее бы сталось бесцеремонно заглянуть в сны, потом предпринять что-то, на ее взгляд правильное и полезное. Разумеется, не спрашивая согласия дочери. Когда это уккабские колдуньи с кем-то советовались? Кроме того, мать в ранге Наставницы — страшная сила. Мир по ветру развеет и не заметит.
А Одри услышала в ответ:
— Со мной и правда ничего не случилось. Кроме жизни.
Деревенская колдунья сочувственно вздохнула. Жизнь каждый живет, как умеет. Можно подставить плечо, но ни голову свою, ни сердце другому человеку не приставишь.
А в полдень у порога особняка Даллетов с роскошного жеребца спрыгнул императорский фельдъегерь.
— Послание для Тайонны-Ри, леди ор Даллет, — звонко сказал он отворившему дверь дворецкому, — лично в руки.
Проследив, чтобы удивленная и растерянная Тайри при нем распечатала и прочитала письмо с сине-золотым императорским гербом, он поклонился и исчез также внезапно, как и появился.
— Что пишут из дворца? — светским тоном осведомился лорд Даллет, издали наблюдавший всю эту ситуацию.
— Его хитроумное величество желает меня видеть, — сообщила его дочь, не почувствовав ни страха, ни даже волнения.
— Раз желает, значит, увидит. Не забудь свой сапфир. Он очень тебе идет, — герцог лукаво улыбнулся Тайри и вернулся к оставленной на столе книге. Он ожидал чего-то подобного, недаром же государь лично озаботился выбором наставника для его дочери. Похоже, сегодня император решил проверить, хорошо ли выполняются его указания. А может, ему пришло в голову, наконец, объяснить, зачем все это нужно? Вряд ли… Лишь бы не потащил Тайри в какое-нибудь Создателем проклятое место, с девочки станется согласиться…
**** **** ****
Перед его величеством стояла совсем другая девушка, а ведь всего-то год прошел с момента их сумбурного знакомства на Весеннем балу. Строгое жемчужно-серое платье, строгая гладкая прическа, только сапфиры все те же. Тот, что на ленте — настоящее чудо, древний живой камень. А глаза-то уже смотрят иначе. И его величество пока не мог понять, нравится ли ему это "иначе". Больше твердости и умеренности во взгляде, больше спокойствия, и… ничего, отражающего чувства и мысли. Закрылась от всесильного монарха, истребителя Даллетов? Было бы жаль, если так. Но он все-таки попытается поговорить с ней, ведь откровенность почти всегда вызывает ответную откровенность. Другое дело, если юной леди есть, что скрывать. Нечто глубоко личное. Тогда все эти "маски" и "стены" вполне понятны…
— Рад вас видеть в добром здравии, миледи, — улыбнулся монарх в ответ на глубокий реверанс юной герцогини Даллет, — признаюсь, я давно собирался побеседовать с вами. О ваших успехах в учебе я наслышан. Милорд ректор удивляется, как это некоторым студиозусам удается успевать по всем указанным в плане дисциплинам, да еще периодически попадать в разные немыслимые ситуации. И выходить при этом сухим из воды.
— Я стараюсь, ваше величество, — скромно ответила Тайри, — кроме того, мне просто очень интересно. И у меня лучший наставник.
Император кивнул:
— Это так. Лучше мастера Гайдиара сейчас уже, пожалуй, никого и нет. Ваюмны ушли… почти все.
— Я бесконечно благодарна вашему величеству за возможность…
— Не стоит, миледи. И вообще, давайте уже закончим с этим придворным официозом, — недовольно нахмурился император, — у нас с вами будет длинный разговор, и мне очень хочется, чтобы вы поняли меня и приняли верное решение. А вот давить и приказывать мне совершенно не хочется.
Тайри удивленно взглянула на государя.
— Всё, что в моих силах…
— Не бросайтесь обещаниями, миледи. Я не хочу, чтобы вы потом о них пожалели. Возможно, вы сочтёте мою просьбу неприемлемой. Но сначала я попробую изложить причины, которые вынуждают меня к подобным просьбам… — Рикарт ор Льофф задумчиво умолк, внимательно наблюдая за своей собеседницей, потом продолжил, — знаете, когда-то мастер Гайдиар учил и меня. Но, в отличие от вас, любая моя попытка ступить на Тропу или еще каким-нибудь способом попасть за границы нашего мира заканчивалась полнейшим крахом. Другие мои наставники, и, прежде всего, мой отец, объяснили мне, почему так происходит. Вам уже приходилось слышать о Границе и ее Блюстителях? О Стражах Покоя, как говорят в народе.