— Ну, ладно. Так-так… Вышел месяц из тумана, вынул ножик…
Считалка закончилась, палец показал на Рут, и она радостно завизжала.
— Так, теперь нас, — подёргала её Лиззи, — только другую.
— Ладно, — их азарт заразил Марину: — За стеклянными дверями стоит мишка с пирогами…
На этот раз повезло Тише. Лиззи надулась, но не сильно.
— Ну, теперь рассказывайте, чего делите?
— Витю делим, — Рут невинно захлопала глазами.
— Какого Витю? — не поняла Марина.
— Ну — Витю, ты что? — всё ещё слегка обиженная Лиззи рылась в рюкзаке, наконец она нашла и вытянула на свет божий свитерок с оленями. — Виктора Палыча.
— Шефа??? — Марина не верила своим ушам. — Да он же… — она осеклась под тремя перекрёстными взглядами.
— Что «он же»? — Рут мягко улыбнулась. — Ты хотела сказать: «Он же старый?»
Марина замялась.
— Ну… да…
— Чуднáя ты, — Тиша тоже одевалась теплее. — Это он там старый был. А здесь — ему едва ли двадцать пять. Молодой здоровый мужик.
— Классный мужик, кстати, — Рут выразительно подняла брови. — Только мы боимся его… того…
— Заездить, — подсказала Лиззи.
— Ну да. Вот, мы и поделили очередь.
— Ну, вы даёте… — Марина даже не нашлась, что ещё сказать.
— Кстати, примерь-ка! — Рут протянула Марине яркий голубой свитер с белыми снежинками. — Себе вязала, да маленько не угадала с размером. А тебе должен быть в самый раз.
— Ой, спасибо! Мягкий какой.
— Да, мы уже высоко забрались. Боюсь, что сегодня ночью будет холодно.
— Но только не тебе… — пробормотала Тиша, и сёстры дружно засмеялись.
Буря вызвался дежурить первым. С его склонностью к совизму первое ночное дежурство — самое то. Мягко подошёл и остановился рядом Олег.
— Что думаешь, дождя не будет?
Буря посмотрел в небо, принюхался. За пятьдесят лет станешь уже доверять чутью.
— Не похоже. Ночь прохладная будет, но не более того.
Олег покивал. Лагерь уже засыпал, прекратилась вечерняя возня и разговоры.
У девчачьего фургончика расстегнулась молния. Буря хотел было проворчать, мол, куда их опять по ночи понесло, но Олег предупреждающе поднял ладонь.
Девушка выбралась из фургона, завернувшись во что-то большое и бесформенное, медленно, стараясь не шуметь, застегнула молнию, неслышно прошмыгнула к самой маленькой палатке и скользнула в тамбур. Приглушённая пологом тамбура прошуршала внутренняя молния. Потом ещё раз.
— Закрылась, — тихо сказал Олег.
— Ага, — согласился Буря, — но Соку я скажу.
Олег согласно кивнул. Старший должен знать, что происходит в его лагере.
Он тихо прошёл к поварской палатке и упаковался в спальник. Всё, завтра Палыч дуться не будет.
Палыч
Он почти уже провалился в сон, когда кто-то начал расстёгивать молнию на входе.
— Что… — он сел, ещё не вполне понимая…
— Тише, дорогой, весь лагерь разбудишь.
Рут проскользнула внутрь. Что-то бросила в угол, чем-то брякнула и застегнула вход. Палыч почти ничего не видел в темноте. Она кинула рядом с ним одеяло, чиркнула спичкой и зажгла крошечный фонарик. Рут улыбалась, её кожа в слабом свете огонька казалась бронзовой, а в глазах снова плясали золотые искорки. Полное отсутствие одежды недвусмысленно сигнализировало о серьёзности намерений.
— Бокалов нет, но немножко вина осталось, — она зубами выдернула из бутылки пробку и разлила тёмно-бордовую жидкость по стальным кружкам, — Держи.
— Ты очень красивая, — он легонько чокнулся кружкой о кружку, — за тебя.
Она улыбнулась.
— За всех нас!
Новая Земля, Забайкальская дорога, 27.04.0055
Палыч
Утром его посетило натуральное дежа вю. Сперва противный звук. Кто-то дёргал застёжку на двери, возил молнией вверх-вниз. Потом ощущение. Правая рука отлежалась напрочь. Чёрные локоны разметались по подушке. Одеяло поползло наверх, стараясь закрыть голову.
— Палыч! — Олег был настойчив. — Вставайте уже, завтрак готов.
ВставайТЕ⁈ Что, все уже в курсе?
— Да, сейчас! — он повернулся, аккуратно вытягивая из-под неё руку, погладил по голове. — Милая, вставай…
— М-м-м… сейчас.
Глаза не открывались, но Рут села и потянулась.
— О-о-ой, какая же ты красивая… Только как ты пойдёшь? Принести тебе что-нибудь?
— Погоди, — она начала ползать по палатке. — Я же вчера куда-то сюда… О! Вот они! — Рут начала бодро одеваться. — Ты давай тоже просыпайся, люди ждать будут, неудобно, — она чмокнула его в нос и выскочила наружу. — Доброе утро, мальчики!