— Значит, и у вас есть потери? — спросил он. — Как фамилия солдата?
Бобаджанов ответил:
— Хорунжий Василий. Осколок мины пробил шею под самой каской. Умер сразу.
Лицо Позднякова помрачнело. Он достал из полевой сумки небольшой лист бумаги, карандаш и занес Хорунжего в список погибших бойцов.
— Это уже шестой, — уловив вопрос Бобаджанова, сказал капитан. — К сожалению, без жертв не обойтись. А сражаемся мы здесь не зря. Южнее Олау начали форсирование главные силы нашего полка. Мы оттягиваем часть войск противника на себя. Одну атаку отбили. Но надо быть готовыми к следующим. Пока есть время, углубляйте окоп, оборудуйте запасную позицию вон там, у кустов, ближе к дороге, ведущей к Олау. На вас надеюсь.
— Не подведем, — ответил Мирзо и отдал нужные распоряжения.
Передышка длилась недолго. Внизу послышались крики, стрельба — гитлеровцы поднялись и вновь ринулись на наши позиции. Враг, видимо, получил подкрепление, и теперь ударит сильнее. Так и получилось. И снова заговорил «максим», застрочили ППШ, из окопов в наступающих полетели гранаты. Мирзо опять вел огонь сам, вместо наводчика. Быстро кончилась первая лента. Помощник наводчика Ощан достал из коробки новую, вставил наконечник в окно приемника и только стал протягивать ленту влево, как вражеская пуля ударила бойца в грудь. Ощан присел и замер навсегда…
— Гриша! — крикнул Мирзо, все еще не веря в случившееся.
Над безжизненным телом Ощана склонился Юлдашев. Приложив к груди ухо, он с минуту молчал, а потом сказал Бобаджанову:
— Все, командир. Отвоевался…
Боль за товарищей и злость на врага пронзили сердце старшего сержанта. Мирзо готов был заплакать, и он бы заплакал, если б мог. Уже двое погибли на этой высоте, на этом одерском пятачке, захваченном гвардейцами. Хорунжий и Ощан — какие были ребята! Прошли вместе почти всю Украину, Польшу. Осталось немного идти, и вот все, конец.
— Барот, ложись к пулемету. Будешь моим помощником, — с трудом сказал Мирзо и нажал на спуск. Видя, как падали фашисты, он приговаривал: — Это вам за Хорунжего! Это вам за Ощана!
И еще одну атаку отбили бойцы Позднякова. Передохнуть бы, оглядеться, затянуться самокруткой. Да где там… Внизу, на дороге, со стороны Олау появились четыре фашистских танка. Это уже страшнее… Развернувшись, танки ринулись вперед; прикрываясь броней, вражеские автоматчики побежали вслед за ними. Возле наших позиций стали рваться снаряды. Они ложились все гуще и ближе, ряды гвардейцев редели. Из тридцати шести человек в живых осталось двадцать два. Положение все более осложнялось. Но десантники не отступили.
— По танкам, гранатами — огонь! — скомандовал Поздняков.
Тяжелые связки гранат летели из окопов и рвались перед танками. Мирзо и Юлдашев перетащили пулемет на запасную позицию и оттуда ударили по вражеской пехоте, отсекая ее от танков. Те уже вплотную подошли к нашим окопам. Но вот один из них остановился с перебитой гусеницей, а через несколько секунд вспыхнул другой.
— Барот, ленту! — крикнул Мирзо своему помощнику.
И тут перед ними разорвался снаряд. Пулемет опрокинуло, Мирзо оглушило. Изо рта пошла кровь. Юлдашев не пострадал. Он бросился к командиру расчета, тряхнул его за плечи:
— Мирзо, жив?
Старший сержант плохо слышал, но понял.
— Жив… Поставь пулемет, будем сражаться…
«Максим» вновь ожил. Мирзо с трудом удерживал его в руках. Голова у него кружилась, уши болели, в них стоял тупой шум. Лицо было в крови и в грязи. Но глаза видели хорошо. И гвардеец продолжал разить врагов.
А фашисты все лезли и лезли. Их танки изрыгали огонь из пушек и пулеметов. В наших окопах оставалось всего двенадцать бойцов во главе с Поздняковым. Казалось, участь этой горстки солдат была предрешена и спасти их уже ничто не могло. Но противник вдруг повернул назад. И это не было чудом. Это гвардейцы полка, переправившись через Одер, пришли на помощь товарищам, ударили по врагу с тыла…
Вернувшись в свою роту, гвардии старший сержант Бобаджанов попросил командира пополнить его расчет. Но людей не было, и его просьбу не удовлетворили.
— Вам и самому надо бы подлечиться, — сказал командир роты. — Отправляйтесь-ка в полковой медпункт. Врачи там посмотрят, решат, что нужно делать.
— Нет, — решительно отказался Мирзо. — У меня еще хватит сил держать оружие. За своих товарищей должен отомстить.
Так и воевал расчет в сокращенном составе. А бои не утихали. Полк получил задачу — во взаимодействии с другими частями овладеть Олау.