Утром 28 января 1945 года гвардейцы начали штурм города. 8-я рота 294-го полка очищала от врагов узкую улицу. Засевшие в домах, подвалах, на этажах и чердаках фашисты вели яростный огонь. Бойцы роты продвигались медленно от укрытия к укрытию. Пулеметный расчет Бобаджанова поддерживал их, бил по окнам, уничтожая фашистов. Так, продвигаясь метр за метром, подразделение достигло центра города.
Пулеметчики отличились и в последующих боях за овладение городами Линден, Бриг и другими населенными пунктами. Мирзо Бобаджанов со своим «максимом» все время находился в цепи наступающих. Как только путь пехотинцам преграждал огонь засевших в домах немецких пулеметчиков или гранатометчиков, расчет Бобаджанова выкатывал вперед станковый пулемет и меткой стрельбой подавлял вражеские огневые точки.
В одном из боев рота понесла большие потери. Вышли из строя все командиры взводов, получил ранение командир роты. Гвардии старший сержант Бобаджанов принял на себя командование подразделением и продолжал руководить боем. Задача была выполнена.
За мужество и героизм, проявленные в боях на Одере, гвардии старший сержант Бобаджанов был награжден орденом Красного Знамени. Но об этом Мирзо узнал после войны. 28 марта он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Последняя боевая награда нашла героя в 1962 году, о чем говорилось в начале книги.
После боев на Одере произошла перемена во фронтовой судьбе гвардии подполковника Мурадяна. Он был назначен начальником политотдела в другую дивизию и убыл к новому месту службы.
Гвардии лейтенант Дронов остался в своем батальоне. Со своей 97-й гвардейской стрелковой дивизией он шел все дальше на запад. И вот как-то утром в штаб батальона позвонили и передали: направить в политотдел командира пулеметного взвода Юрия Дронова за получением партбилета.
— Остаешься за меня, — сказал Дронов своему заместителю гвардии старшему сержанту Гудинову.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — заверил тот.
Гудинов пришел во взвод из «школы Ольшевского» — так в дивизии звали учебный батальон, которым командовал гвардии майор Ольшевский. Учебным он был не по штату, а по необходимости: война требовала все больше младших командиров, и эти кадры дивизия готовила для себя сама. В свое время «школу Ольшевского» прошел и Мирзо Бобаджанов.
Вернулся Дронов к вечеру, и был он вроде бы и прежний Юрий, и какой-то другой — подтянутый, более серьезный.
Пулеметчики заметили перемену в командире, порадовались за него. Старший сержант Гудинов от имени взвода сказал:
— Так что, Юрий Иванович, примите наши поздравления. В первом же бою отсалютуем пулеметами в честь такого дела…
Дронову везло на заместителей. Был Мирзо — прекрасный пулеметчик, умная голова, воюет — на всю армию слава. Теперь Гудинов тоже, как и Бобаджанов, дело знает отменно.
А отсалютовали пулеметчики в честь командира раньше, чем предполагал Гудинов. Западнее Бреслау штаб дивизии расположился на ночь в брошенном немцами фольварке. Взводу Дронова комбат приказал выдвинуться на 800 метров к лесу, занять там позиции и быть начеку. Примерно до середины ночи все было спокойно. И вдруг со стороны леса послышался несильный шум; он нарастал, приближался. Дронов прислушался. Сомнений не может быть: идет группа людей. Гвардии лейтенант пригнулся и на фоне неба различил серую колыхавшуюся массу. Он тут же передал команду: приготовиться к бою.
Воины заняли места у пулеметов. Фашисты приближались, уже отчетливо слышалась немецкая речь. Дронов решил выждать еще несколько минут. Он был уверен, что противник вот-вот наткнется на пулемет Гудинова, тот откроет огонь, гитлеровцы бросятся в стороны, побегут назад, к лесу. И тут ударят остальные два расчета. Так и получилось: враг наткнулся на окоп Гудинова. И тут же ночную тишину разорвала пулеметная очередь. Длинно и гулко бил «максим», фашисты заметались, началась паника. Она даже днем страшна, а ночью вдвойне. Гитлеровцы опрометью бросились назад прямо на пулемет Дронова. Они бежали плотной густой массой.
— Огонь! — крикнул Дронов и выпустил ракету, которая ярко осветила мечущихся врагов. Лейтенант лег на бруствер правее пулемета и полоснул фашистов автоматной очередью. Слева бил пулемет. Ракета погасла, впередилежащая местность провалилась в темноту, но глаза запомнили, знали, куда целить, да и истошные крики вражеских солдат служили хорошим ориентиром для стрелявших из окопа.
Правее ударил третий пулемет дроновского взвода. Теперь куда бы ни шарахались перепуганные фашисты, всюду они наскакивали на кинжальный огонь «максимов». Дронов выпустил вторую ракету, потом еще одну. Уцелевшие гитлеровцы бежали к лесу. Вскоре все стихло. Враг больше не появлялся. Очевидно, это была вышедшая из окружения под Бреслау группа, пытавшаяся уйти на запад.