Вражеского артиллериста доставили благополучно. В штабе его допросили, и «язык» сообщил ценные сведения. За успешное проведение ночного поиска командир полка всей группе Полозова объявил благодарность. Утром, когда Попенко вернулся в свой взвод, гвардии лейтенант Дронов поздравил сержанта с поощрением, но тут же сказал, что больше за «языком» его не пустит.
А Попенко «заболел» разведкой, хождением по тылам врага, добыванием нужных командованию разведданных, захватом «языков». И как ни удерживал его Дронов, командир полка по просьбе гвардии сержанта Попенко перевел его во взвод гвардии старшины Александра Виноградова. Так Иван стал разведчиком. И все последующие дни и ночи войны были связаны у него с этой опасной, полной смертельного риска работой.
Однажды в ночном поиске разведчики нарвались на вражескую засаду. Гвардии старшина Виноградов получил смертельную рану и, не приходя в сознание, скончался. Группу возглавил Попенко. Фашисты били по вспышкам наших автоматов, забрасывали разведчиков гранатами. Одна из них разорвалась у ног Попенко. Осколки изрешетили Ивана, но он остался жив. Товарищи перевязали его, положили на плащ-палатку и вынесли в расположение полка. Принесли и мертвого гвардии старшину Виноградова.
Для Попенко настало время мучительной, отчаянной борьбы за жизнь. Врачи вырвали его из лап смерти, хотя Иван надолго прописался в госпитальных палатах. Из них он вышел в канун Дня Победы инвалидом войны.
Вот что рассказал о себе Иван Александрович Попенко своему фронтовому другу при встрече в Полтаве. На другой день они простились. Мирзо с Сабохат остались в Полтаве еще на день. Секретарь райкома партии Алексеев пригласил гостей из Душанбе за город. Была суббота, и день выдался жаркий. «Волга» катила не спеша то полем, то мелколесьем. И вот она остановилась в лесу. Алексеев и Мирзо вышли из машины и дальше пошли пешком. Через несколько минут лес расступился и они оказались на берегу реки. Это была Ворскла. Мирзо узнал ее. Взволнованный, он огляделся по сторонам и воскликнул:
— Так это ж то место, где мы форсировали реку двадцать второго сентября сорок третьего года! Как вы узнали, что именно здесь я был? Спасибо, что привезли сюда…
Мирзо и не думал, что когда-нибудь доведется ему побывать в столь памятных и дорогих для него местах. Опять нахлынули воспоминания. Сюда полк пришел вечером 21 сентября и стал готовиться к форсированию Ворсклы. Полтава была южнее, она ждала советских воинов. И они спешили к ней на выручку.
От реки веяло прохладой. Прикрытые от врага сосняком, воины готовили переправочные средства. Брали все, что было под рукой: доски, жерди, бревна. Эти средства так и назывались, — «подручные». Мирзо с товарищами по расчету углубился в лес, оттуда возвратились с охапками сосновых веток. Из них пулеметчики связали плот для «максима». С наступлением темноты подтянули его к самому берегу.
Оставшиеся часы до рассвета каждый коротал как мог. Редко кому удалось уснуть. Мирзо прилег под старой толстой сосной, сделав ложе из хвои и шинели. Со стороны реки слышались пулеметные и автоматные очереди, рядом кто-то тяжело дышал во сне. Мирзо думал о матери, которая ждет не дождется весточки от сына.
Может, на час и забылся во сне Мирзо. Чуть забрезжил рассвет, слегка просветлело между деревьями, лес ожил. Бойцы молча, сосредоточенно готовили себя и оружие к переправе. Мирзо с товарищами перенесли «максим» и сделанный из хвои плот к реке, осторожно спустили на воду, установили пулемет. И тут началась артподготовка. Орудия всех калибров, минометы, танки, «катюши» открыли такой огонь, что земля задрожала, как в судорогах, заходила ходуном, а прибрежные кусты запрыгали, будто ошалелые. От орудийной пальбы, визга, шипения снарядов, проносившихся над головой, от их грохота нельзя было уловить никакие другие звуки. Они тонули в адском шуме. В ушах стояло такое, что даже не было слышно, как рвались вражеские мины и снаряды…
Более двадцати минут наша артиллерия обрабатывала вражеский берег. Его скрывали дым и молочный туман, переливавшиеся над течением реки. Это было на руку бойцам, изготовившимся к прыжку через Ворсклу. И вот они вошли в воду. Песчаное дно опускалось все глубже, люди уходили все дальше от своего берега. Мирзо шел рядом с плотом, рукой придерживая пулемет. Потом, когда под ногами исчезло дно, он поплыл, толкая рукой намокший и отяжелевший плот.