В Москве Мирзо позвонил Дронову. Зоя Петровна ответила, что Юрия Ивановича дома нет.
— Как нет? Куда вы его дели, такого замечательного мужа? Другой женщине отдали? — шутил на другом конце провода Мирзо. Он был в прекрасном настроении, хорошо знал жену фронтового друга, поэтому мог себе позволить говорить с Зоей Петровной в дружеской, шутливой манере.
— Да полно вам разыгрывать, Мирзо. Юрий Иванович в Чехословакии.
— Давно уехал? Когда вернется?
— Да уж неделя как уехал. Когда вернется, точно не знаю, а жду со дня на день. Ну а как вы там, в Душанбе, как здоровье?
— У нас все хорошо. А здоровье, конечно, не то, что было, — идет на убыль. Ноги беспокоят, тяжело стало ходить.
— А моего Юру стали мучить головные боли. Говорит, контузия голос подает. Шутит, а я-то вижу: дело серьезное. Ему в больницу надо. Отговаривала от поездки, а он свое: должен ехать, пока память живет, пока сам жив…
Дронов уехал сразу после ноябрьских праздников. Московский поезд пересек границу в Чопе, прошил, словно челнок, Словакию и рано утром подкатил к Пражскому вокзалу. Холодный туман ночи, плывший за окнами вагонов, растаял, растворился в тепле и радушии, в горячих объятиях встретивших поезд пражан.
В Праге проводились Дни Москвы. С поездом дружбы из советской столицы прибыло несколько сот гостей. После встречи и митинга на вокзале прибывших посадили в автобусы и повезли в гостиницу.
Дронов, сидя в автобусе и глядя из окна на пражские улицы, думал о своей жизни и о пути, проделанном сюда, в столицу Чехословакии, из Москвы. Поезд привез его за двое суток. А была сюда и другая дорога — дорога войны. Он, гвардии лейтенант Юрий Дронов, шел по ней 730 дней и ночей. Два коротких дня и два долгих года…
Да, в этом красивом, поражающем строгой и величественной стариной городе он уже бывал. Это было в мае 1945 года. На пути к Праге Дронов со своим пулеметным взводом освобождал от гитлеровских оккупантов чешский город Усть-на-Лабе (гитлеровцы, захватив его, переименовали на свой лад — в Аустиг). Здесь взвод Дронова командир батальона гвардии майор Ольшевский оставил для охраны местного завода. Несколько суток наши воины несли караул, потом их сменили. Они догнали свой батальон в небольшом чешском городке Кладно — в двух десятках километрах от Праги. Здесь 13 мая и закончилась для гвардии лейтенанта Дронова война.
Кладно запомнился красивым городком с небольшой площадью в центре, остроконечным католическим костелом и типичной европейской архитектурой: дома невысокие, в два-три этажа, каменные, с длинными и короткими поясками балконов и черепичными крышами с острыми башенками наверху.
Батальон гвардии майора Ольшевского располагался за городом в сосновом лесу. В нескольких километрах от этого леса воины увидели черный крест, возвышавшийся над пустым полем. Местные жители рассказали, что этот крест установлен на месте горняцкого поселка Лидице, который гитлеровцы полностью уничтожили 10 июня 1942 года. Оккупанты совершили этот акт вандализма после того, как 27 мая того года чешские патриоты смертельно ранили шефа рейхспротектората Чехии и Моравии Гейдриха. Фашистские палачи заподозрили жителей Лидице в причастности к покушению. Гитлер приказал Лидице стереть с лица земли, а мужское население старше 15 лет — расстрелять…
В ночь на 10 июня отряд фашистских карателей окружил спящий поселок. Каратели подняли на ноги жителей, женщин и детей загнали в машины и увезли в Кладно, оттуда женщин отправили в концлагерь Равенсбрук под Берлином, а детей — в концлагерь Хелмно в Польше. Всех мужчин старше 15 лет фашисты расстреляли, дома поселка разграбили и сожгли. Но и этого палачам показалось мало. Название Лидице было вычеркнуто из списков населенных пунктов протектората.
Однако уничтожить память о Лидице фашисты не смогли. Уже летом 1942 года о трагической участи чешского поселка узнал весь мир. Чехословацкие воины, находящиеся в СССР, собрали средства на постройку танковой колонны и один танк назвали «Лидице». Его экипаж отважно сражался с фашистами в составе советских войск, а танк после войны был установлен на постамент перед входом в Военно-исторический музей в Праге.
После освобождения Кладно и района, где прежде находилось Лидице, советские воины установили на месте гибели жителей поселка временный памятник — большой деревянный крест, покрасив его черной краской. Этот крест и видел гвардии лейтенант Дронов, он чернел в его глазах каждый день, пока батальон находился на окраине Кладно.