Два следующих окна ярко освещены. Кот хребтом почувствовал, что здесь надо быть предельно осторожным – кажется, он добрался до цели.
Стены задрапированы парчой и сборчатым атласом, на крюках развешаны фонари с шариками-светляками. Кровать под кисейным балдахином настоящая, зеркало в человеческий рост тоже настоящее, хотя и битое – но сколы и царапины умело замаскированы чарами. В шкатулках с откинутыми крышками и на подносах переливаются драгоценности, их здесь столько, что хватит на несколько ювелирных лавок. Сверкает золотое шитье на драпировках, на раскиданных по полу подушках и на одеяниях парочки, уютно расположившейся с бокалами посреди этой роскоши. Бокалы пустые, в воздухе витает слабый запах вина и крови.
– Взгляни на этого жемчужного жука, моя несравненная госпожа. Чувствуешь в нем магию?
– Нет там магии.
– Сейчас нет. Но со временем может появиться, если посадить его вот на этот рубиновый кристалл… Придется подогнуть ему лапки, чтобы он обнимал кристалл… И хранить в запечатанной соответствующим заклинанием шкатулке, не открывая в ближайшие двести-триста лет. Как я и предполагал, среди твоих сокровищ есть кое-что с волшебным потенциалом, и при нужном импульсе это потенциал будет реализован.
– Двести-триста лет – это так долго…
– Зато когда плод созреет, ты получишь еще один артефакт для сохранения человеческого облика. И мы ведь далеко не все тут изучили. Я уверен, найдется что-нибудь с не столь длительным периодом…
Обняв Лорму за талию, Эдмар припал к ее алым губам, пара томно откинулась на подушки. Затаившийся на дереве кот беззвучно зашипел. Как же ему хотелось запрыгнуть в окно, исполосовать обоих когтями… В этот раз на то, чтобы совладать с собой, потребовалось больше усилий.
Мгновение – и лазутчик с распушенным хвостом растворился в ночи. Только оставшиеся на ветке царапины напоминали о его недавнем присутствии.
Куду сидел на корточках в темном коридоре, сбоку от занавешенного проема. Если понадобится, господа его позовут.
«Все пошло не так, наперекосяк...» – эту прилипчивую песенку он слышал в Аленде, из дверей ресторана, возле которого просил подаяние. Вот-вот, все пошло не так. Напрасно они с Монфу остались в ларвезийской столице, понадеявшись, что Дирвен позже заберет их. Надо было сразу уехать. Но Повелитель Артефактов велел им собирать информацию и обо всем докладывать, а они привыкли подчиняться, еще со времен Унбарха привыкли… Если б они сбежали, остались бы без покровителя. Но они и так остались без покровителя! Все пошло не так. Безглазый Вышивальщик, в нынешнем мире почти забытый, равнодушно тычет иглой куда попало, и у них по-прежнему нет выбора. Никогда не было, и сейчас нет. Эта мысль об отсутствии выбора была ощутимо тяжелой – словно того и гляди проломит голову изнутри, и… И что тогда будет?
Тейзург пожелал посмотреть жемчуга и другие драгоценности из сокровищницы Лормы – «вдруг найдется что-нибудь с магическим потенциалом». Вурвана колебалась, и он обезоруживающе улыбнулся:
– Ты ведь не думаешь, что я собираюсь прикарманить бриллиантовые запонки или золотую ложку?
– Вдруг ты попытаешься что-нибудь из этого использовать, чтобы отомкнуть ошейник? Любимый, если еще и ты меня предашь, мне будет больно.
– Моя несравненная госпожа, меня интересуют только неволшебные вещицы. Если в чем-то присутствует слабый зародыш магии, этого недостаточно, чтобы справиться с твоим заклятьем. Речь не об артефактах, спрячь их подальше, раз тебе так будет спокойней. А хочешь, будем изучать их вместе? Попробуем найти сочетания, которые дадут нужный нам эффект.
Все волшебные изделия Лорма и впрямь от него спрятала. И на том спасибо. Он уже подобрал несколько «многообещающих сочетаний», и казалось, всерьез увлекся этой игрой. К тому же он всегда любил красивые вещи.
– Складываю из драгоценных осколков слово «любовь», почти как в одной старой сказке.
– Я не помню такой сказки, – отозвалась царица после недолгого молчания – словно и впрямь попыталась вспомнить, о чем идет речь.
– Это иномирская сказка. Моя несравненная госпожа, попробуй вытащить булавку. Мы ведь сегодня еще не пробовали.
– Не получилось, – грустно заметила Лорма несколько мгновений спустя.
– Увы, я и сам не рад, что я настолько эгоистичен и самовлюблен. Может быть, получится завтра? Или послезавтра…
С царицей он был нежен, как шелк, а над Куду втайне издевался.
Однажды переспросил, как его зовут, и, услышав «Бельдо Кучелдон», недобро сощурил холодные змеиные глаза:
– Я спрашиваю, как тебя зовут по-настоящему? Рискнешь соврать?