На глазах закипели злые слезы.
– Нет, нет, не поэтому! – возразила она торопливо, ничуть не обидевшись. – Ты околдован, я это почувствовала!
Он растерялся – не ожидал такого ответа.
– Откуда ты знаешь?
– Я немножко волшебница. У меня способности слабые, даже учиться никуда не взяли. Но я чувствую, что на тебе заклятье. Наверное, какая-нибудь ревнивая девица хотела тебе отомстить? Я помощница господина Арнахти, это старый уважаемый маг-отшельник, ты о нем слышал? Я думаю, он может тебе помочь. Он и мне помог, если бы не он, я бы давно умерла.
А ведь не распознал в ней волшебницу, амулеты не предупредили… Хотя, если она паршивенькая магичка из тех, кто по бытовой части, ничего удивительного. Проверил: ну да, фона у этой пигалицы чворк наплакал, то ли есть, то ли нет. Так бывает, если маг совсем никакой, плюнь да разотри. Либо если маг ого-го какой и поставил блокировку, потому что хочет сохранить инкогнито. Наипервейшая Сволочь и рыжая сволочь в «Несравненном штруделе» тоже были под блокировкой.
– Твой господин Арнахти сумеет снять с меня заклятье?
– Он уже помогал кавалерам, оказавшимся в такой щекотливой ситуации.
В сиреневом полумраке номера ее лицо выглядело совсем жалким: впалые щеки, небольшой острый носик, зализанные волосы на пробор в ниточку. Взгляд испуганный и сосредоточенный.
– Ха, ты же неспроста ко мне подкатила, – догадался Дирвен. – Это он тебя подослал?
– Да, – не стала отпираться Барвила. – Господину Арнахти рассказали о тебе в Горной Аленде, и он хочет предложить тебе помощь, если договоритесь о цене. Господин Арнахти берет деньги только за состоявшуюся помощь.
Ясно, перед ним не искательница курортных приключений, а деловитая барышня на побегушках. Так даже лучше.
– Что ж, веди к своему господину Арнахти.
– Он здесь, в другом номере, – она как будто с облегчением перевела дух. – Господин Арнахти ждет нас, пойдем.
Как только покровитель отпустил ее, Тунанк Выри выскочила на улицу, дошла до соседнего квартала и там шмыгнула на изнанку старого заколоченного дома. Здесь тоже была своего рода гостиница, и заправляла в ней тухурва, которую звали Три Спицы.
Маленькая старушка с вислым носом и сморщенным веснушчатым личиком, на чепце колышутся паутинные оборки, платье сшито из разноцветных лоскутьев, а надетая поверх жилетка связана из разноцветной пряжи. Она и сейчас вязала, спицы в сухоньких пятнистых ручках так и мелькали. В этот раз не заклятый кошелек, который лучше не подбирать (хотя люди все равно подбирают), а самый обыкновенный полосатый чулок.
Три Спицы сидела на табурете, похожем на древний пень, такой он был рассохшийся и облезлый, а напротив, на плюшевых диванчиках, устроились две горные девы. Тунанк Выри их знала – Хейга и Мерейга.
У горных дев имена такие, что их в самый раз выкрикивать в ущельях и на обрывистых склонах, и потом ловить долго не смолкающее эхо. Они сами выкрикивают свои имена, а если от их воплей сходят оползни, только рады – им раздолье кататься на снежных лавинах, даже если для всех остальных это беда. Выглядят они как девушки, ладные, черноглазые, с гривами спутанных темных волос. Только ноги у них чересчур волосаты, и вместо ногтей – крепкие когти, которыми удобно цепляться за уступы. При таком образе жизни пары чулок им хватает от силы на восьмицу, но Хейга и Мерейга любили щеголять в чулках, вот и явились к тетушке тухурве за обновками.
Три Спицы старательно вывязывала отверстия для когтей, а гостьи пили ягодный чай. Диванчики торчали из стены вкривь и вкось, у одного лакированные ножки и вовсе не доставали до пола – обычное дело для изнаночных комнат. Горным девам это ничуть не мешало, они привыкли лазать по отвесным склонам и скакать по ледникам, усидят на чем угодно. Другое дело Тунанк Выри – налив себе чаю, она расположилась на полу, на подушке с вышитым чворком.
– Где была, чего видела? – осведомилась Три Спицы, не прекращая работы.
Мучаха начала с главной новости: в Бадьярди объявился Дирвен-амулетчик, но вредить народцу как будто не собирается, да и не задержится он здесь надолго.
– Дела людские – это дела людские, – веско заметила тухурва. – Лишь бы ихние злыдни нас не трогали.
Тунанк Выри пригубила чай: кисловатый и терпкий, с горчинкой – из горных ягод, которые принесли Хейга и Мерейга. Людской чай с сахаром нравился ей больше, но об этом она благоразумно промолчала.
– Что ж, дальше выкладывай.
Она принялась рассказывать. Горные девы то и дело хихикали, хотя, в отличие от мудрой тухурвы, вряд ли многое понимали. Тунанк Выри старалась держаться от них подальше: они глупые, все бы им или хихикать, или вопить во все горло. Морочат путников на горных тропах, бегают то в длинных юбках, то нагишом – им никакой разницы. Этим двум подружкам еще и вязаные чулки подавай, хотя их племя испокон веков ни в чулках, ни в башмаках не нуждалось. Все им в забаву, и людей они не боятся: если столкнутся с волшебником, который по-настоящему опасен, умчатся на горные кручи, куда человеку хода нет.