– Прекрасный способ начать новую жизнь, – улыбнулся Тейзург. – Хенга… Мне тоже нравится это имя.
– Что за зверушка в подвале?
– Здешний обитатель. То ли низший демон, кем-то пойманный и посаженный на цепь, то ли волшебное существо редкой разновидности. Оно умеет только жрать, и оно сидело тут еще до того, как сюда явилась Лорма со своим двором. Лорма отдавала ему останки своих жертв. Будет логично, если ее верный подручный удостоится таких же похорон.
Догадался ли он, что Хенгой она стала в его честь – потому что он назвался Энгой Лифрогед, когда сбежал из Молоны и устроил маскарад, чтобы замести следы?
Да какая разница, догадался или нет. Ее влюбленность почти прошла, и это «почти» тоже пройдет. Мысленно сравнила их с Горвеном: один похож на смертельно опасную ядовитую змею, а другой… пожалуй, на леопарда.
Через некоторое время вернулись Понсойм и Бельдо, они же Монфу и Куду. Сказали, что господин консо… то есть, нижайше извиняемся, господин Тейзург приказал перенести раненого на террасу, и госпожу Хенгу попросил пройти туда же.
Внутри затхлый полумрак, но коридор подметен, по дороге попался прислоненный к стене веник из пальмовых листьев. Вонь такая, как будто здесь лавка мясника под одной крышей с парфюмерным магазином. Лицо Хантре исказила болезненная гримаса, но глаз он так и не открыл. Амулетчица и сама невольно сморщила нос.
На террасе носилки поставили подальше от входной арки, в тени стены, по которой расползлись пестрой путаницей вьюны и лианы.
Хенга уселась рядом, прикрыла глаза. Не спать! «Разрушителя сна» у нее нет, а если позволишь себе уснуть – одна Зерл ведает, где проснешься в следующий раз. Хотелось задержаться здесь, чтобы получить побольше информации и обещанные амулеты.
Тейзург вскоре появился, бесцеремонно волоча златовласую красавицу в ошейнике, со связанными руками. Из одежды на ней была только туника, едва прикрывающая колени. Одна голень опухла, покраснела до лилового оттенка – то ли ушиб, то ли тоже перелом, как у Хантре.
– Если вы хотели посмотреть на Лорму, у вас есть такая возможность, – обратился маг к Хенге, швырнув пленницу на каменные плиты.
Девушка застонала, страдальчески перекосив лицо, и вслед за этим ее вырвало сгустками крови.
– Вы уверены, что это Лорма? – сухо спросила амулетчица. – Разве это – вурвана?
– Вы правы, теперь уже нет, – ухмыльнулся Тейзург.
Когти скребли по штукатурке. Не удивительно: и эту дорогу, и его самого нарисовали на стене дома. Краской из баллончика. А вначале решил, что карандашом на бумаге. Хотя карандашом тоже. И то, и другое. Чья-то ворожба, чтобы он выбрался. Или не ворожба, всего лишь его собственный бред.
По сторонам от дороги нарисовано что-то еще. И за пределами стены много интересного, смутно знакомого. Но сейчас не до того, чтобы смотреть по сторонам, нужно двигаться вперед. Дорога приведет, куда надо – при условии, что ты по ней идешь или ползешь, а не лежишь на месте.
Временами этот бред отступал, и тогда он на секунду-другую видел светлеющее небо, плывущие в вышине кроны деревьев, усыпанные цветами лианы. Все хорошо? Если бы…
Пока еще ничего не закончилось. Не отвлекаться от регенерации, очень скоро силы ему понадобятся.
В следующий раз он очнулся на террасе дворца: каменные плиты, ветхие перила, дальше море зелени под сияющим небом.
– Хантре, хочешь пить?
Склонившийся над ним Эдмар умело, как милосердник в лечебнице, приподнял его голову, поднес к губам горлышко фляги. Он сделал несколько глотков.
– И лекарство прими. Глотай капсулу.
Проглотил.
– Еще воды?
– Да.
– С царицей Лормой покончено, – сообщил Тейзург после того, как он напился. – Она теперь не царица-вурвана, а простая смертная с весьма скромным магическим потенциалом. И она больше не Порождающая, что должно порадовать уважаемый сонхийский пантеон, который в противном случае не согласился бы на такую метаморфозу. Суды тех стран, где она добывала себе пропитание, передерутся за право определить ее дальнейшую судьбу – думаю, не устроить ли аукцион… Ты чего хмуришься?
– Проблема не решена, – побывав нарисованным котом, он с трудом выговаривал слова, но сказать об этом надо, не откладывая. – Не до конца решена. Если Лорма сейчас умрет, она воссоединится…
– С кем воссоединится? Или с чем?
– Пока не понял. Дай еще пить.
В этот раз он поднял ослабевшую руку, самостоятельно ухватился за флягу. Штукатурка под обломанными ногтями?.. Или ничего запредельного, это он скреб по полу, когда валялся, израненный, в застенке. Или все-таки штукатурка со стены того дома в знакомом, но забытом городе, где для него нарисовали дорогу?