Ресницы Хантре дрогнули, он открыл глаза.
– Можно еще пить?..
– Да все что угодно, моя радость! Как себя чувствуешь?
– Лучше.
Рыжий сумел сесть без посторонней помощи, взял протянутую Тейзургом флягу. Напившись, огляделся, потом осознал, что сидит нагишом и что-то невнятно процедил.
– Уж извини, твои лохмотья после контакта со сторожевыми заклятьями годились только на тряпки. Вот тебе одежда, помощь нужна?
– Справлюсь.
Рыжие волосы слиплись сосульками, тело покрыто порезами, кровавыми разводами и остатками высохшего целебного желе, но теперь он выглядит куда лучше, чем вначале, и отек на сломанной ноге заметно спал.
Спохватившись – негоже воспитанной девице прилюдно глазеть на обнаженного парня – Хенга отвернулась. Отвыкла от правил хорошего тона, пока скиталась по джунглям с командой Горвена, так и оскандалиться недолго.
– Что за опасность, о которой ты говорил? – спросил Тейзург. – С кем может воссоединиться Лорма – с одним из своих старых порождений, которое сумело дожить до наших дней?
– Не это. Что-то другое. Оно рядом, поджидает с той стороны. А мы что делаем дальше?
– Сейчас мы ждем Харменгеру, которая меня игнорирует. Еще немного, и я, пожалуй, почувствую себя оскорбленным… Если не явится, придется пожертвовать ей Куду или Монфу, уж от угощения она не откажется.
Куду и Монфу попятились, норовя спрятаться за спиной у Флаченды.
– Не надо. Харменгера не игнорирует, она прорваться сюда не может.
– Шутишь?
– Не задавай идиотских вопросов, не шучу.
– Тем более интересно… – задумчиво протянул Тейзург. – А по поводу того, что ты сделал на границе Кукурузной Прорвы – ничуть не осуждаю, напротив, меня это весьма порадовало. А уж как это порадовало Харменгеру! Сейчас прошу не мешать мне, я кое-что сделаю, чтобы открыть ей путь. Для начала попробуем обойтись без Куду и Монфу.
Он снова отошел в дальний конец террасы, принялся что-то рисовать на каменных плитах – мелком, который достал из кладовки.
– Лорма, кто такая Омлахарисият? – спросил Хантре. – И зачем тебе понадобилось, чтобы я женился на этой девушке?
– Юная волшебница, – безразличным тоном ответила Лорма. – Она была бы глубоко несчастна, если бы стала твоей женой, и ты с ней был бы несчастен. Бывают пары, которые созданы друг для друга, а бывает наоборот. Вы бы страдали каждый день, вместе вам было бы плохо и в большом, и в малом. Ты это заслужил.
– Ты должна будешь ее расколдовать.
– Не смогу, – теперь в ее голосе проскользнуло злорадство. – Заколдовать смогла, а расколдовать не смогу, бывают такие чары.
– Что надо сделать, чтобы ее расколдовать?
– Задавать вопросы ты умеешь, а я умею не отвечать.
– Тогда спрашивать будет Тейзург.
– Твой любовничек? – Лорма презрительно скривила губы.
Неизвестно, что сказал бы на это рыжий, но Хенга его опередила:
– Следи за своим поганым языком, сука!
Рявкнула, как надзирательница в женской тюрьме, изготовившись дать пинка этой твари, если последует новое оскорбление.
Она выжила минувшей весной в Аленде. Эту окаянную муть она никогда не забудет. Она бы не выжила, если б не Хантре.
Лорма сочла за лучшее промолчать: надменное и отстраненное выражение лица, словно у благородной дамы, оказавшейся в неподобающем окружении.
Зато рыжий – он сидел на носилках, уже одетый – поднял голову и произнес вопросительно:
– Хенга?..
Едва успела удивиться, что он сразу назвал ее правильным именем – хотя чему удивляться, если он видящий восемь из десяти – и тут по барабанным перепонкам ударил то ли чудовищный скрежет, то ли похожий на скрежет крик.
Пространство над террасой расколола трещина – Врата Хиалы, перекошенные и вытянутые, словно отражение в воде – и оттуда вывалилось что-то громадное, черно-синее, а в прорехе за искривленными Вратами шевелилась сплошная масса желтовато-белесых червей толщиной с бревно, и несло оттуда, как из выгребной ямы.
– Вуагобу… – промолвил дрожащим голосом то ли Куду, то ли Монфу.
В следующий момент Врата закрылись. Над нарисованным символом неспешно вращался синий в черных разводах смерч высотой в три-четыре человеческих роста – гибкое щетинистое тело в виде перевернутого конуса заканчивалось кошмарным разверстым зевом с клыками по окружности.
Тейзург стер подошвой одну из линий рисунка. После этого смерч выплыл из круга и обернулся демонической женщиной. Высокая, скульптурно стройная, по мертвенно-синей коже ветвятся прихотливые темные узоры, из кроваво-красной копны волос полумесяцем торчат рога. Длинный суставчатый хвост с жалом на конце. И никакой одежды, не считая высоких сапог с золотыми каблуками и шпорами.