Слева от Хантре возникла туманная арка в полтора человеческих роста, снизу доверху заполненная чем-то шевелящимся. Похоже на сплошной клубок червей толщиной с бревно. Волной накатила вонь: помойка, отхожее место, гниющие отбросы – все это вместе и в придачу что-то еще, намного хуже. Здесь не очки нужны, а прищепка для носа!
Лорма, сидевшая на полпути между аркой и своими недругами, издала сдавленный возглас, попыталась отползти, ее туника задралась, разметавшиеся волосы волочились по каменным плитам.
Хантре нетвердо шагнул, развернулся к Вратам Хиалы лицом, и тут его охватило пламя. Невольно вскрикнув, овдейка подалась вперед – что из ее арсенала можно использовать? – и уткнулась в спину Тейзурга.
– Спокойно, – бросил тот, не оборачиваясь. – Это его огненный облик.
Да, он не выглядит, как горящий человек – сам соткан из пламени, которое становится все ярче.
– О-о, до чего красиво… – восхищенно выдохнула Харменгера. – Безумно красиво... Девочка, ты наступила мне на хвост.
– Прошу прощения, – машинально пробормотала амулетчица и шагнула вбок, ошеломленно глядя на преобразившегося рыжего.
Тот рванулся к арке и врезал огненным кулаком прямо в омерзительную путаницу раскормленных червей. Треск, шипение, к вони добавился запах горелого. После одного-единственного удара Хантре отшатнулся и осел на плиты – уже человеком из плоти и крови, его невероятное пламя угасло.
Тейзург бросился к нему, проверил пульс. Уложил на добытый из кладовки тюфяк, рядом поставил песочные часы. Застегнул на ноге новую шину, до подбородка укрыл простыней – все, что было на Хантре, сгорело дотла.
– Что с ним? – спросила амулетчица.
Перед глазами плавали пятна, словно невесомые хлопья пепла.
– Отправился туда, – маг кивнул на арку, за которой уже не просто шевелились, а корчились изжелта-белесые черви толщиной с фонарный столб. Посередине этой отвратительной путаницы зияла рана с обугленными краями, внутри клокотала какая-то дрянь.
– В Хиалу?
– Туда, – повторил Тейзург с оттенком раздражения. – Хуже, чем в Хиалу. Он будет отсутствовать три часа, все это время Врата придется держать открытыми. Эта мерзость называется Вуагобу, и Хантре затеял спасательный рейд – собирается вывести оттуда тех, кто не совсем безнадежен. И я за каким-то демоном ему это разрешил…
Кажется, он скрипнул зубами. Радужка его глаз переливалась расплавленным золотом.
– Зато мы увидели его в огненном облике, – негромко заметила Харменгера.
«А меня угораздило наступить на хвост высшему демону, и она не растерзала меня на месте, а сделала замечание, и я извинилась... Перед демоном извинилась!.. Потому что мы в это время смотрели, а все остальное не имело значения. Надеюсь, инцидент между нами исчерпан».
– Благодарю, – она протянула Тейзургу очки.
– Оставьте себе, – он криво усмехнулся – как будто пытался овладеть собой. – И это тоже вам, воспользуйтесь.
Подвеска в виде миниатюрного стеклянного грибочка, внутри щепотка бесцветного порошка. Это же китонский амулет, позволяющий не чувствовать запахи! Знала о них, но ни разу в руках не держала. Флаченда получила такой же, и о себе Тейзург наверняка не забыл, а о Куду, Монфу и Лорме заботиться не стал.
Княгиня Хиалы какое-то время стояла напротив туманной арки, потом бросила через плечо:
– Я создала привязку Врат к Вуагобу, теперь он никуда не денется. Наши Врата, как приклеенные, будут перемещаться по Нижнему миру вслед за ним.
– А мы?.. – раздался испуганный возглас Флаченды.
– Для нас ничего не меняется. Чему тебя учили в твоей ведьмовской школе? Нижний мир текуч, как вода в океане, а мы находимся в мире людей, который благодаря привязке неподвижен относительно этих Врат. До чего же это было прекрасно, всю мою сущность разбередило, можно сравнить разве что с Орхидейным морем… Золотоглазый, теперь я в полной мере тебя понимаю.
Тейзург достал из кладовки зонтик, поставил таким образом, чтобы голова рыжего находилась в тени. Хенга уселась на теплые шероховатые плиты в нескольких шагах от них.
Меньше всего ожидал, что это будет похоже на коридор: темный, извилистый, заполненный мутным желе, словно ты на дне давно не чищеного канала.
На стенах еще и обои с рисунком… или барельефы… или ни то, ни другое: из стен выступают перекошенные лица, одни что-то бормочут, другие разевают рты и заглатывают желе. Надо понимать, здешние обитатели? И кого из них можно отсюда увести?..
При его приближении лица начинали корчиться, как в агонии – живые люди на такие гримасы не способны, строение черепа не позволит, но это ведь не живые люди. Хотя когда-то ими были.