Ее захлестнула такая горечь, что горло сдавило, и в то же время такая благодарность за этот шанс, что чуть слезы из глаз не брызнули. У нее, у взрослой девицы, у битой жизнью службистки! Вот что значит на несколько секунд оказаться рядом с Тавше, трудно смертному это выдержать. Сморгнула, а в следующий момент зеленоглазой лекарки с веснушками на носу рядом уже не было, и вместе с ней исчезли демоны-спутники бога Смерти.
За аркой клубилась муть в переливчатых разводах: потерпевший поражение Вуагобу убрался прочь.
– Очнулся? – лениво осведомилась демоница. – Чего опять не поделили?
Хенга оглянулась на магов. Очнуться-то рыжий очнулся, но между ними началась потасовка – он как будто пытался двинуть кулаком в челюсть своему визави, а тот перехватил и удерживал его запястья, что-то терпеливо объясняя.
Возможно, Хантре не до конца пришел в себя: его сознание затуманено, и ему кажется, что он все еще сражается с Вуагобу? Амулетчица шагнула к ним, активировав «Сторож здоровья». Пусть это не «Усмиритель безумия», но при бреде помогает, если только бред вызван не китонскими грибочками.
– Да не в этом дело! – взглянув на нее, с надрывом пояснил Тейзург. – Он как всегда…
В следующее мгновение на месте Хантре очутился крупный рыжевато-серый кот с кисточками на ушах – выгнул спину и зашипел. Маг отпрянул.
– Только давай без когтей! Сколько можно?!
И тут по барабанным перепонкам ударил пронзительный свист со стороны Врат.
Хенга успела заметить, что на нее несется что-то большое, красно-лиловое, в бешено трепещущих фестонах, перепонках и отростках – похоже на морского гада из тех, кого и словами-то не опишешь. Выставила «Незримый щит», но ее все равно сбило с ног. К счастью, не ударом этой туши, а боковым толчком. То ли Тейзург позаботился, то ли кто-то из горемычной тройки, примостившейся у стены.
Не переставая оглушительно свистеть, оборчатая гадина величиной с двуспальную кровать заложила над террасой вираж – спасаясь от Харменгеры, которая перекинулась в кошмарный синий смерч, разинула пасть-воронку и ринулась в атаку.
Кот сиганул через балюстраду в заросли. Флаченда, Куду и Монфу закрылись магическими щитами. А Тейзург обернулся иссиня-черной в изумрудных и фиолетовых переливах тварью, напоминающей крылатого скорпиона, и тоже атаковал новоприбывшего демона. Вдвоем с Харменгерой они попытались взять этот летучий ужас в клещи, однако тот ускользнул, после чего взорвался… Нет, всего лишь выбросил целый рой своих подобий не крупнее голубя. Одно из этих созданий Хенга отбила «Медным кулаком», другое прихлопнула «Каменным молотом» – осталась слякотная оболочка, похожая то ли на грязное кукольное платьице, то ли на расплющенный гриб.
Большая часть роя, разделившись надвое, накинулась на мага и демоницу. Пока те расправлялись с мелкими противниками, крупная тварь в оборках подхватила Лорму и вместе с ней нырнула в клубящуюся за Вратами Хиалы муть. Все это заняло несколько секунд.
– Дави этих, я за ними! – крикнула Харменгера – ее чарующий хрипловатый голос после преображения ничуть не изменился – и бросилась в погоню.
Тейзург разделался с остатками роя, вскоре плиты террасы были усеяны растерзанными кроваво-лиловыми оболочками. Лишь после этого он снова принял человеческий облик.
Хорошо, что вспомнил про нарисованную дорогу. На бумаге, карандашом и фломастером… Когда-то он знал, что такое «фломастер», но сейчас это не важно. И еще краской из баллончика на стене старого дома. Что такое «краской из баллончика», он тоже раньше знал. Главное, что для него эта дорога есть, где бы он ни находился, потому что его там тоже нарисовали. По сути – заклятье, но не связывающее, а дающее возможность, которой ты всегда можешь воспользоваться.
Он и шел по этой дороге – точнее, не шел, а перемещался, как во сне – и за ним скользили бесплотной вереницей те, кого он собрал. Когда попадался кто-нибудь еще, они на мгновение смыкались в хоровод, потом снова растягивались цепочкой. Слякоть вокруг бурлила, коридоры извивались в корчах, на грязных слизистых стенах набухали и лопались пузыри, из которых выглядывали гневно перекошенные рожи – эти в своей стихии, их с собой не возьмешь. Несколько раз оттуда выныривал Шаклемонг, разглагольствующий о «силах тьмы» и о своей борьбе с «мерзопакостью», вперемежку с приступами безумного хохота. Старуха, которая нашлась первой, начала с ним переругиваться, но Хантре оборвал ее:
– Идем молча, с упырями не разговариваем. Передайте всем по цепочке, на упырей не обращать внимания. Это значит – не направлять на них основную часть своего внимания и не приклеиваться к ним через внимание, не кормить их своим вниманием. Они как раз этого и добиваются, и в мире живых, и здесь. Передайте остальным слово в слово, что я сказал.