– О чем он, что за ноша? – спросила Марченда, когда вышли в коридор. – Что-то неладное?
– Идем… – чуть не пригласил ее к себе, но вспомнил, что там Сибрехт и Глодия. – Идем к тебе в кабинет.
Она выбрала маленький кабинет, угловой – ради двух понравившихся окошек с полукруглыми цветными витражами наверху и железного балкончика. На подоконниках горшки с цветами. Большей частью обычные комнатные растения, но было среди них и два-три магических экземпляра.
– Вот же старый дурак… – с чувством произнесла достопочтенная Марченда, когда Орвехт рассказал, как обстоят дела.
Хотя кто бы говорил, она на восемь лет старше Крелдона.
– Придется нам теперь…
– Придется, куда денемся.
– И найти бы третьего, чтоб умел интриговать, и чтоб на первом месте для него Ларвеза и Ложа… Мы с тобой, Суно, не ахти какие интриганы. У самого спросим, пусть порекомендует хорошего человека. А еще бы лучше найти способ удержать его здесь.
– Мы не сможем отвести отдачу. Клятва серьезная, тут не вывернешься.
– Отвести не сможем, а вот если бы отодвигать ее раз за разом… Чтобы так и год прошел, и два, и десять лет. Помнишь Кадахову притчу о жене сапожника и помощнике Акетиса?
Кто ж ее не помнит? Находчивая жена сапожника изо дня в день спроваживала посланца бога Смерти, предлагая прийти завтра, потому что сегодня муж очень занят – тачает ботинки для купца, башмаки для жреца, сапоги для солдата, туфельки для невесты. Так они и дожили вместе до глубокой старости.
– Марченда, ты что предлагаешь? Разве мы с тобой сумеем сплести необходимое для этого заклятье?
– Мы-то не сумеем, а кое-кто другой, может, и сумеет. Я уже послала ей мыслевесть, она недалеко ушла, сейчас вернется.
Вскоре дверь открылась, и появилась Хеледика.
– Иди сюда, присаживайся, у меня к тебе серьезный девичий разговор, – позвала Марченда. – А ты, коллега Суно, погуляй пока, мы без тебя потолкуем.
Олосохарская магия?.. Что ж, это, возможно, единственный шанс для Крелдона.
Орвехт повернул было к своему кабинету, но передумал и отправился в чайную, благо их на ближайших улицах не меньше дюжины. Что ему сейчас нужно, так это чашка крепкого сиянского чая, чтобы прогнать накатившую хандру.
В «Бесподобной чайной розе» он застал достопочтенного Сибрехта, подсел к нему за столик.
– Уже закончили?
– Да вот, захотелось побаловать себя горячим шоколадом, его здесь отменно варят. Вашу племянницу звал с собой, но она не пошла, взялась составлять перечень конфискованных артефактов. Прилежная девушка, ответственная…
– Что ж, это ей на пользу, – кивнул Суно.
Составление описей, докладных и отчетов было слабым местом Глодии: и стиль изложения не радовал, и грамматика хромала на обе ноги. Ее ведь не готовили к такой карьере. Училась в деревенской школе: чтение, письмо, арифметика, зачем ей что-то еще? Хорошо, что приохотилась к книжкам. Правда, читала она главным образом авантюрные романы о девицах, которые попадали в чужие миры и становились там или королевами, или великими волшебницами. Надо бы приобщить ее к более серьезной литературе, но Суно пока не решил, с чего начать, не до того ему было в последнее время.
Вместе с Сибрехтом они вернулись в резиденцию. Звуки музыки?.. Похоже, что играет музыкальная шкатулка, одна из тех, что преподнесли Верховному Магу бартогские коллеги. Марченда стояла в коридоре.
– Танцуют, – сообщила она вполголоса. – Дайте-то боги, чтобы получилось, нам это очень нужно.
– Пойдем с нами, – пригласил Орвехт. – Посмотришь на амулеты, которые изъяли у Лормы, там много любопытного.
– Суно, скажи дознатчикам, чтобы выяснили, что за чары она использовала, чтоб околдовать Омлахарисият, и как их снять.
– Этот вопрос включен в список, вечером поинтересуюсь.
Разговаривая, дошли до кабинета, Суно взялся за резную ручку в виде львиной головы, распахнул дверь.
Да так и остолбенел на пороге.
– Это еще что такое?!..
На крышке музыкальной шкатулки выгравированы дома с башенками и скульптурами, мосты над каналами, деревья, экипажи, фигурки людей, облака в небе. Льется мелодия «Завтра опять станцуем» – каждый хоть раз да слышал. Хеледика и Шеро Крелдон кружатся по кабинету, взявшись за руки: он грузно и неуклюже топчется, она подстраивается под его шаг и в то же время ведет, и ворожит, с каждым движением выплетая обережное заклятье. Вместе с ними кружатся дома и облака, бульвары и каналы, башенки и мосты, алендийские крыши с флюгерами, котами, птицами и дымовыми трубами.