– Если я выполню ваше требование, я останусь босым и нищим, без гроша за душой! – теперь в голосе Эдмара прорвались истеричные нотки.
Проняло тебя, гада, злорадно отметил Дирвен.
– Вы и так босиком, – резонно заметил Нетопырь. – Что вам терять? А если вы допустите, чтобы его растерзали омураки, к вам будут претензии… – он не договорил, всего лишь мотнул подбородком в сторону севера.
– Если вы это сделаете, к вам тоже будут претензии. Как вы их назвали – омураки?
– А вам известно другое их название?
– Я о них слышал, как о безымянных тварях. Где вы взяли этот ужас?
– Изловил в горах. У вас не слишком много времени, чтобы принять решение и спасти вашего... гм, приятеля.
– Вы не посмеете.
– Это вы не посмеете отказаться от единственного шанса его спасти.
– Я не собираюсь терять все, что у меня есть, из-за угроз сбрендившего вымогателя. Приберегите свой театр для кого-нибудь другого.
– Тейзург, это вы любите шутки, а я не шучу.
Так они препирались, будто бы вежливо, хотя видно было, что готовы друг дружку удавить, и Наипервейшая Сволочь все больше срывалась на истерику.
– Хватит разговоров, – произнес, наконец, Нетопырь непреклонным тоном. – Вы уже достаточно моего времени украли, пора заканчивать. Сейчас вы увидите, что мои слова не расходятся с делом. Ручди, Квельдо, подойдите сюда!
Возникла заминка: ученики подходить не спешили, но Арнахти нахмурился, и те подчинились.
– Сделайте то, о чем я говорил вам раньше.
Как будто речь шла о чем-то будничном – мол, поставьте стулья на место или не опоздайте к назначенному часу. Ох, и гад же, не лучше архимагов Ложи, или Ферклица, или Лормы.
– Шевелитесь! – он лишь слегка повысил голос, но эти придурки с несчастными рожами засуетились, перетащили бессознательного Хантре к воротам загона, обвязали еще одной веревкой и проворно отступили назад, держа веревку за конец. Все это под истеричные выкрики Наипервейшей Сволочи, которая постепенно теряла и свое хваленое достоинство, и последние остатки самообладания. А Дирвен даже злорадствовать не мог, так ему было муторно и страшно. И… и он все-таки обделался, но сейчас это не имело значения. Они же не собираются открыть ворота?
Арнахти бросил на него укоризненный взгляд и отъехал на несколько шагов в сторону.
– Тейзург, у вас есть последний шанс его спасти. Это вы будете виновником того, что сейчас произойдет.
– Вы не сможете так поступить! – с надрывом возразил Эдмар.
Хантре лежал в двух шагах перед воротами. Створки начали со скрипом раскрываться.
Дирвен вспомнил, что ему говорили перед первым дежурством на вышке у загона, сам же Арнахти и говорил: омураков удерживает внутри не ограда – они ее в два счета снесут или перепрыгнут, а магический барьер. Так что старик блефует, тварям не пересечь незримую черту… Он же не дурак убрать заклятья!
Омураки столпились по ту сторону ворот и возбужденно хлестали длинными крысиными хвостами. Почуяли свободу?.. Какое им дело до обмотанного веревками и магической сетью человека, если у них в загоне и так остатки жратвы раскиданы… Хотя нет, все-таки тянут к нему шеи, только дотянуться не могут – барьер не пускает.
– Тейзург, я могу немного сдвинуть линию, – академическим тоном сообщил Арнахти. – Совсем немного, но им этого хватит, чтобы добраться до свежей пищи. От вас зависит…
Он не успел договорить, потому что омураки хором завыли, и этот сокрушительный жуткий вой не шел ни в какое сравнение с тем, что Дирвен слышал раньше.
Кажется, он еще раз обделался. Он был на грани обморока. Ему показалось… Или не показалось – твари всем скопом ринулись наружу, как будто их вой смел хваленый магический барьер.
И вовсе не свобода была им нужна, а все-таки еда, потому что они обступили Хантре, ухватили зубами, все вчетвером, и мигом утащили к себе в загон.
– Арнахти, вы подписали себе смертный приговор, – уже без всякого намека на истерику заметил Тейзург. – Даже хуже, чем смертный.
Сгрудившись вокруг брошенного на землю человека, омураки принялись рвать его в клочья.
– Это вы подписали себе смертный приговор, – огрызнулся Нетопырь. – Вы навсегда его потеряли!
– А кто вам сказал, что я не хотел от него избавиться?
Ну ты и сволочь, сквозь накатившую дурноту подумал Дирвен.
– Что ж, его уже не спасти, хотя боги свидетели, я этого не хотел. Это полностью ваша вина! Сейчас я залатаю барьер, и тогда мы с вами продолжим.