Мелковато, должна быть еще причина.
А что, если он тоже в ловушке – перемудрил с лабиринтом, и теперь из-за катаклизма не может отсюда выбраться? Тогда он слоняется по долине не просто так: то ли выполняет подготовительную работу перед задуманным большим колдовством, то ли ищет что-то нужное.
Дирвен наблюдал за противником, принимая меры, чтобы тот его не застукал. Повелитель Амулетов против старого сволочного мага – ну, посмотрим, чья возьмет!
Ха, и группа поддержки у него все-таки будет: когда агенты Ложи доберутся сюда и сцепятся с Нетопырем, он воспользуется случаем, чтобы завладеть артефактами. Не вчера родился, уже приходилось действовать по такой схеме.
Насчет одного пока не решил: что делать с Огрызком, если удастся его заполучить? Такая дрянная штуковина не должна принадлежать ни Арнахти, ни Тейзургу, ни Ложе, вообще никому. Разъединить ее на семнадцать составных частей и зашвырнуть в недра Унских гор, чтоб еще миллион лет там пролежала? Или отдать рыжей сволочи, пусть ликвидирует?
Если отдать – только рыжему, он этот Огрызок точно уничтожит. А кто-нибудь другой захочет прибрать к рукам или продать, за такое сокровище любой маг кучу денег отвалит.
Или все-таки оставить себе? Он сможет правильно распорядиться «Королевой роя», с ней он снова добудет себе корону, и чтобы все было по справедливости…
Никак не мог выбрать, так поступить или этак, но время еще есть.
И очень хотелось объяснить рыжей сволочи правду. Чтоб эта правда ему поперек глотки застряла. Додумавшись до очередного веского аргумента, Дирвен разыскивал их с Тьекой и швырял в ненавистную рожу:
– Эти гады меня всю жизнь использовали – как Нетопырь хвостатую, даже еще подлее! Я за это и раздавил их дворцы, а не для того, чтобы каких-нибудь там старых служанок убить. Если кто пострадал, случайно вышло. Сами напросились, нельзя же людей использовать, как инструмент или домашнюю скотину.
Хантре сплел заклятье, рассеивающее звуки, а у Дирвена был «Неслухач» – Арнахти дал, чтоб омураки его шагов не услышали. Вблизи можно было разговаривать, даже не особо понижая голос.
– А ты сам разве никогда не использовал других людей, как инструмент или домашнюю скотину? – рыжий сощурил свои сумрачные глазища, под которыми темнели синяки – так уставился, словно врезать хочет.
– Я – никогда, – запальчиво возразил Дирвен. – Эдмару я отомстил, потому что было за что! А кто в Аленде перешел на мою сторону и выполнял мои приказы, с теми я не поступал так по-гадски, как со мной Ложа.
– Никого не забыл?
– Никого.
– А твое отношение к женщинам?
– Так это же другое! – Дирвен аж глаза вытаращил, услыхав такой несуразный довод. – Они же для того и нужны, чтоб было поимелово, они ведь не мужчины! А ты рассуждаешь как придурок, готовый идти у них на поводу!
Сбежал раньше, чем рыжая сволочь успела возразить. Он Магических Академий не кончал, он привык действовать, а не спорить. Хотя рыжий тоже не очень-то умеет спорить. Вот если бы вместо него был Суно Орвехт или Наипервейшая Сволочь – тогда держись.
Наутро, злой и продрогший после ночевки на сырой траве, Дирвен снова разыскал оппонента. Опять подмывало высказаться.
– Для меня никто никогда не нашел нужных слов. Ни учитель Орвехт, ни другие учителя и кураторы, вообще никто! А если б они нужные слова нашли, может, и не было бы того, что было в Аленде.
– Ага, это интересно, – процедил Хантре, он тоже выглядел злым – может, здешние непуганые мыши доперли, с кем имеют дело, научились прятаться, и ни одна за ночь не попалась. – Значит, ты признаешь свою зависимость от других и свою ущербность по сравнению с другими?
– С какой это стати?!.. Совсем что ли рехнулся?!
– Ты сейчас фактически признал, что твоими действиями управляешь не ты сам, а другие люди, которые говорят тебе нужные или ненужные слова.
– Я сказал наоборот, что они не нашли для меня нужных слов!
– Вот именно, а должны были найти, потому что самостоятельно ни до чего умного не додумаешься? Тебе надо, чтобы рядом был манипулятор, который будет говорить то, что тебе хочется услышать, и руководить твоими поступками – кто-нибудь вроде Мулмонга или Лормы?
– Да ты чего городишь, придурок? Ушел я от этой дохлятины! Сам ушел, понял? И я бы сказал, чего надо тебе, да при Тьеке не буду!
Старуха, услыхав свое имя, ласково закивала – она же по-ларвезийски ни бельмеса, а Дирвен смылся, пока рыжий псих не перекинулся и не вцепился когтями, как тогда в Исшоде.