Вот какова история серебряных труб.
А сегодня мы собрались здесь, чтобы передать их Военно-историческому музею артиллерии, инженерных войск и войск связи и просить его командование хранить боевые трубы как память о доблести нашего оружия. Сто девяносто лет они честно служили Родине. Пора им на покой, тем более что хотя и косвенно, но они имеют отношение к боевой деятельности молодого Суворова. Ведь в тысяча семьсот шестидесятом году он побывал с русскими полками в Берлине.
Подполковник взмахнул рукой. Оркестр заиграл торжественный марш. Два солдата и два офицера вышли на эстраду: молодые, здоровые, подтянутые. Вот они встали вокруг стола, покрытого тяжелой бархатной скатертью малинового цвета.
На столе лежали перевитые лентами трубы.
Оркестр заиграл громче. Офицеры вынули из ножен шашки и отдали салют серебряным трубам.
Стоявшие позади солдаты сделали два шага вперед и сначала один, потом другой взяли со стола трубы и передали их мне.
— Передаем вам и завещаем от имени гвардейского полка Советской Армии хранить их вечно, — сказал первый солдат.
— Пусть увидят их все советские люди. Это — солдатская слава. Она много раз поднимала в атаки и суворовских чудо-богатырей, и бойцов Красной Армии, и гвардейцев нашей Краснознаменной дивизии. Своими призывными звуками они звали нас к подвигам и победам во славу Родины, — произнес, волнуясь, другой.
Громовое "ура!" долго не смолкало под сводами полкового клуба. Принимая трубы, я склонил колено перед боевой наградой героических полков.
Теперь эти трубы хранятся на самом почетном месте в Музее А. В. Суворова в Ленинграде. А мы бережем в своей памяти образ молодого гвардии подполковника, замечательного советского человека и патриота.
ПРИКАЗ КУТУЗОВА
Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Ленинграде хранится рукописный приказ Кутузова от 19 октября 1812 года. Прославленный полководец призывает русских воинов преследовать и уничтожать отступающие от Москвы войска Наполеона.
Интересна история документа. Последним его владельцем был известный в Ленинграде букинист Иван Сергеевич Наумов, обладавший обширной библиотекой, состоящей, главным образом, из редких книг по истории, искусству, литературе, книговедению. Особо интересовался он первоизданиями и располагал многими книгами с автографами писателей и поэтов — современников А. С. Пушкина. С большой любовью собирал Наумов все, что связано с историей города.
Как-то я зашел к Ивану Сергеевичу посмотреть его новые приобретения. Среди них увидел и рукописный приказ фельдмаршала Кутузова.
— Иван Сергеевич, ваш долг передать этот ценнейший документ в Артиллерийский музей, — убеждал я Наумова. — Там ему место.
Тут кто-то прервал наш разговор. И вспомнился он потом совершенно неожиданно. Это произошло на поле боя, у Невской Дубровки 18 января 1943 года. Пробираясь на левый фланг батальона, форсировавшего Неву, я увидел идущего навстречу старшину с салазками и вдруг признал в нем И. С. Наумова, с которым давно не встречался.
Мы успели накоротке поговорить. Тут-то я и припомнил Ивану Сергеевичу наш разговор о реликвии М. И. Кутузова.
— Цел ли документ-то? — спросил я старого друга.
— Как же, был цел.
— Вот в эти радостные дни наступления и было бы хорошо передать его в дар народу. Где ваш начальник? Я уговорю его отпустить вас в Ленинград, чтобы сделать все необходимое.
Главврач — начальник Ивана Сергеевича — быстро понял, в чем дело, и разрешил старшине Наумову короткий отпуск.
Так попала в музей боевой славы Родины ценнейшая реликвия Отечественной войны 1812 года.
За много лет до Великой Отечественной войны мне было известно со слов видных знатоков старой книги, что у кого-то из собирателей рукописей, документов, гравюр и книг, относящихся к Отечественной войне 1812–1815 годов, есть очень ценная реликвия — бумажник фельдмаршала М. И. Кутузова.
Знал я и о том, что эта реликвия часто меняла своих хозяев, однако не покидала города на Неве, и все ее владельцы тщательно скрывали, что обладают этой ценностью.
В течение нескольких лет, встречаясь со знакомыми мне книголюбами, я постепенно сужал круг своих поисков, движимый одним желанием взглянуть на эту реликвию, которая, несомненно, должна была стать достоянием народа.
Букинист Иван Сергеевич Наумов пользовался большим авторитетом в среде ученых, научных работников, сотрудников музеев, архивов и деятелей искусства как видный знаток старой книги. Многие годы я был с ним в добрых отношениях. Как-то однажды, показывая редкие издания, Иван Сергеевич сказал: