Председатель колхоза села Вороньки написал мне: "В настоящее время у нас в средней школе устроен музей, посвященный деятельности декабристов, а на могиле сооружен памятник…"
Но теперь я знал самое главное: село Большая Алешня принадлежало Волконским, а именно — дяде Сергея Волконского. В усадьбе была родовая библиотека. Значит, книги со штемпелем "С. Б. Алешня" или "Библиотека села Большая Алешня" могут принадлежать только Волконским.
А что же надпись — "Р. М. Gagarin"?
Вы, наверное, подумаете, что это значило: "П. М. Гагарин"? Нет. Латинское "Р" — означало не имя, а первую букву французского слова "prince", что значит — "князь". Имя скрывалось под буквой "М". В истории же был известен князь Матвей Гагарин. Родился он в 1725 году, а умер в 1793-м. Сергей Волконский родился в 1788-м. Стало быть, книга никак не могла попасть из библиотеки Волконских к Гагарину. Могло быть только наоборот. Но старцу князю Гагарину не было никакого дела до мальчишки, князя Сергея Волконского. Значит? Поищем среди потомков Гагарина… Оказалось, что в окружении молодого Волконского, еще до того, как он вышел на Сенатскую площадь, был офицер Иван Гагарин. Этот особенно книгами не увлекался. И вот он-то и мог подарить книгу из собрания своих предков Сергею Волконскому, который интересовался всем, в том числе и уставами разных армий. Да и просто любил и ценил хорошие и редкие книги… Так на "Уставе Фридриха" появился штемпель Большой Алешни и автограф декабриста Сергея Волконкого.
Позднее я передал книгу в Музей декабристов в Иркутске. И вот только раскрыть тайну, как книга попала в бункер, мне не удалось. Да, может быть, это и не так уж интересно.
ЗОЛОТЫЕ КИНЖАЛЫ
ва месяца в учебной команде кавалерийского полка пролетели быстро. Слесарь-паровозник узловой железнодорожной станции Бологое Симачев стал кавалеристом.
— Имя?
— Владимир!
— Отчество?
— Иванович!
— Фамилия?
— Симачев!
— Пойдешь в гусары! Стать у тебя гусарская! — снисходительно похлопал по плечу молодого солдата пышноусый ротмистр. Он отбирал рослых, статных солдат в столичные полки.
Но Симачеву недолго удалось прослужить в гусарах. Тысяча девятьсот шестнадцатый год был на исходе. Запасный полк отправили на фронт. В дороге Симачев заболел тифом, попал в госпиталь, провалялся там чуть ли не три месяца, а когда поправился — по всем городам и селам Российской империи бушевала революция.
С отпускным свидетельством на руках неудачливый гусар приехал в родное Бологое на поправку, на целых двадцать дней.
В первый же день он заглянул в паровозо-ремонтные мастерские, навестил товарищей. Встретили Симачева горячо.
— Ух, как вовремя приехал! — радостно говорил старый бригадир слесарей Корней Корнеич Бобылев, учитель и друг Симачева.
Двадцать дней отпуска пролетели быстро, а Симачев не думал догонять свою часть. Да где ее догонишь в таком вихре, какой закрутился с февраля тысяча девятьсот семнадцатого года.
Гусар сменил воинский мундир на промасленную тужурку слесаря-ремонтника. С трудом и не без хитрости товарищи устроили Симачева на работу в мастерские.
— Воюй здесь с нами подле паровозов, на старой своей работе! — говорили они.
Жизнь наступила бурная. Заседания, совещания, митинги, споры.
Рабочие выносили на собраниях резолюции: "Мы верим, что лишь такая власть — власть большинства народа при поддержке рабочего класса, крестьянства и солдат — сумеет справиться с задачами, выдвинутыми жизнью".
Бологовцы с жадностью читали в "Правде" слова Ленина о том, что только революционный пролетариат может вывести страну из войны и разрухи, добиться мира и дать землю крестьянам. 25 октября они узнали: в Петрограде восстание, руководит Ленин, рабочие и солдаты свергли Временное правительство — правительство помещиков и буржуазии. Родилась новая, Советская власть.
…Время шло, жизнь налаживалась, но свергнутые Октябрьской революцией банкиры, помещики и заводчики не хотели смириться. Они призвали на помощь иностранных капиталистов. Отовсюду поползли на Страну Советов чужеземные войска. Началась интервенция, а вместе с нею гражданская война.
— Пришла, брат, пора защищать Отечество! — сказали Симачеву товарищи летом 1918 года.
А через неделю Симачев шагал с Первым Бологовским пехотным партизанским полком на станцию к теплушкам. Полк рабочих добровольцев отправлялся на Южный фронт, к Царицыну. Вел их матрос Балтийского флота Иван Писарев.