Но последнее чего бы мне хотелось, чтобы Аарон думал, будто мне плевать на его чувства, даже при том, что мне совершенно не хочется вступать с ним в конфронтацию в вопросе, касающегося Хантера.
Я устало улыбнулась Максу, поднялась и судорожно выдохнула через рот, прежде чем направиться в сторону веранды. Я не стала стараться открыть двери бесшумно, мне хотелось, чтобы он знал, что я иду. Войдя, я закрыла за собой двери. Он стоял возле перил, оперевшись на них локтями, сцепив пальцы рук. Несмотря на то, что веранду освещал только свет из гостиной, я заметила, как напряглись его челюсти и скулы. Я чувствовала, как напряглось его тело.
Но я не собиралась позволить этому запугать меня. Не в этот раз.
— Ты в порядке? — спросила я, делая шаг к нему.
Он не смотрел на меня.
— В норме.
Все во мне кричало: «вернись внутрь». «Внутрь, живо, я не хочу этого делать. Но…»
— Уверена, что так. А я вот что-то не очень.
Он чуть наклонил голову и взглянул на меня краем глаза.
— Мы можем поговорить позже?
Трусливая Руби сразу же согласилась, но не новая Руби — та Руби, которой я хотела быть. Она не могла трястись и рыдать, поэтому новая Руби произнесла:
— Неа, я бы предпочла сейчас.
— Руби, — внезапно в его голосе послышалось раздражение. — Я не в настроение, ясно?
— Куда уж яснее. Я вообще-то тоже не в настроение, но нужно. По-моему, я заслуживаю знать, почему ты так расстроен.
Аарон покачал головой, его взгляд снова устремился в сторону пляжа.
— Ты знаешь, почему я расстроен.
— Вообще-то нет. — Мой голос почему-то дрожал.
— Ты… ты… — он хмыкнул, будто даже не понимал, из-за чего злится. — Все, что ты мне рассказал, теперь имеет смысл. Я же говорила, что не люблю чувствовать себя глупо.
Что-то внутри меня поднялось в негодовании, из уважения к себе, и я снова заняла оборонительную позицию.
— Никто не знает, Аарон. Мне это тоже не нравится.
Его челюсть шевельнулась ровно настолько, чтобы я поняла, что он снова смотрит на искоса.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты знаешь о чем я. Мне тоже не нравится, когда меня держат в неведении.