Я почувствовала, как все его тело напряглось. Я чувствовала, как напряжение заполняет одну мышцу за другой в его невероятном теле. Я почувствовала, как он склонил голову, и почувствовала, как его дыхание защекотала мне ухо. Руки у меня на бедрах сжались сильнее, а Аарон притянул меня ближе, настолько, что не осталось никаких сомнений — так друзья не делают. Никогда. Они так не прижимаются друг к другу. Красивые друзья, в которых вы были влюблены, не шепчут тебе на ухо:
— Ты не дура. Я не считаю тебя ни дурой, ни тупицей, ни жалкой. Понимаешь? Ни на йоту.
Его пальцы еще сильнее сжали мою талию, и я была уверена, что его губы коснулись моего лба. Мы были будто островком на море танцпола.
— Ненавижу, когда ты так о себе думаешь, потому что ты не права.
А затем он будто для большей убедительности добавил:
— Ты не такая, Руби. — Он прижался ко мне еще сильнее, и на следующем вдохе он произнес: — Ты полная противоположность всему этому. Ты умна, забавна, талантлива… — Его губы вновь оказались у моего виска и замерли там, но он продолжал шептать: — Думаешь я забыл про тебя и про все это дерьмо, типа ты «всего лишь Руби»?
Я чуть не поперхнулся.
А он продолжал, будто ничего не замечая:
— Ты прекрасна, Ру. И ты милая и добрая. Ты все то, кем ты себя не считаешь… все то, кем ты считаешь всю свою семью. Я не понимал, почему ты не видишь этого в себе, но теперь я понимаю.
Со всеми этими вопросами, вертящимися у меня в голове, я могла сосредоточиться только на одном. Теперь он понял?
— Я не думал о тебе ничего такого, РК, — продолжал говорить он все там же низким голосом. — И я не злюсь на тебя. Большую часть времени я думал, как надрать задницу тому куску дерьма, при первом же удобном случае за то, что он сделал с тобой. И ничто из того, что ты сделаешь или скажешь, не сможет меня заставить передумать.
И я вновь перестала дышать.
— А я думал, что ты не в порядке, как и большинство из нас, когда была с кем-то, о ком потом пожалела, — объяснил он.
Наверное, я никогда не думала об этом так. С другой стороны, я редко позволяла себе думать об этом. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни.
— Но больше всего, Рубс, я хочу вернуться в прошлое и надрать задницу каждому, кто когда-либо заставлял тебя сомневаться в себе, потому что девушка, которая заставляет меня улыбаться до боли в лице даже в дерьмовый день, должна видеть это в себе. Я чувствую, что я в долгу перед тобой.