Я остановилась, подняла венчик и посмотрела на взбитую яичную массу в миске.
Должно быть он уже какое-то время стоял рядом со мной, но когда его бедро коснулось моего, я перепугалась до полусмерти.
— Подвинься. Я помогу тебе, а после вместе сядем.
Значит сядем вместе.
Слезы застилали мне глаза, и я перестала моргать, чтобы они и не подумали скатиться по щекам. Следующие несколько минут пролетели быстро, но самым запоминающимся было то, что я изо всех сил избегала смотреть на Аарона, пока мы двигались вокруг друг друга, делая еще два омлета за половину того времени, которое потребовалось мне на первый.
— А кто научил тебя готовить? — почти прохрипела я, прекрасно понимая, что он должен был услышать заминку в моем голосе.
— Мачеха, бывшая мачеха, — ответил он. — Она готовила только завтрак и ужин. Если мы хотели есть днем, то должны были сами себя накормить. Она любила говорить, что не нанималась нам в служанки.
Я улыбнулась.
— И моя мама так говорила.
Я видела, как он пытается встретиться со мной взглядом, но не могла заставить себя пойти ему навстречу. Я знала, что сейчас расплачусь. Мне просто нужна была… еще секунда. Или пять.
— Не поверишь, но я сам изобрел несколько неплохих рецептов, — саркастически произнес он.
У меня не было настроения для шуток, особенно когда чувствовала гигантскую пропасть в груди, которая увеличивалась с каждой секундой.
— Вот уж чудеса, — слабо ответила я.
Последовала пауза. Молчание. А потом вздох за секунду до того, как две руки обхватили меня сзади, а губы прошептали мне на ухо:
— Тебе не из-за чего грустить, поняла? Это не последний наш день.
Я сделала глубокий вдох.
— Меня беспокоит, насколько хорошо ты меня знаешь, — прошептала я.
— Вот черт!
Я рассмеялась, но вышло неубедительно.
— Видишь? Все будет хорошо. Пойдем завтракать на веранду, хорошо?
И мы пошли завтракать на веранду.
— Думаешь, ты купил достаточно дров?
Аарон хихикнул, бросив последние две связки дров на покрывало, которое я расстелила, когда он впервые попросил меня помочь ему все разложить.
— Это все, что у них было, — объяснил он. — Я удивлен, что вообще столько осталось, учитывая, что все праздновали четвертое июля. Передай мне, пожалуйста, четыре штуки, сталкерша.
Теперь была моя очередь хихикать, когда я протянула ему то, что он просил. Мы вышли на пляж сразу после ужина, найдя то место, которое присмотрели накануне — место для костра. Там уже были выложены большие тяжелые камни, образовав круг. В то утро, когда мы вышли на пляж вместе (а кто-то еще и в нелепой широкополой шляпе), я заметила, что здесь было только около половины тех людей, которые загорали и купались накануне. Это было еще одно болезненное напоминание о том, что поездка подходила к концу. Но я старалась никак это не показывать. Ни единым мускулом на лице. Я улыбалась Аарону каждый раз, когда он смотрел, и каждый раз, когда он не смотрел, я собиралась насладиться каждым мгновением, чтобы сохранить эти воспоминаниям, когда произойдет неминуемая разлука. Потом, я буду думать обо всем, что он сказал, и обо всем, на что он намекал, и обо всем, что он обещал мне. Я просто хотела впитать все происходящее как губка.