— А сколько времени, дяденька, вы еще городом управляли? — спросил Сергей Васильевич.
— Полгода. О себе думаешь?.. Когда еще Сенат раскачается нового назначить. И важно, чтоб кляуз принимающий строить не стал.
— А Догадчиков строил?
— Нет, ему скорей стричь овец хотелось. А потом и на это заленился, Квасову доверил. Вот когда пожалел я, что город в лапы алчные своей волей отдал… А ты не пожалеешь ли?
— Не могу я Аракчееву писать. Лучше в Тулу к генералу Чичерину съезжу, освободившись. Может, там место какое найду.
— Ты прежде в Петербург поедешь, — твердо сказал дяденька.
Городничий был уверен, что в Луках уже известна его отставка. Но сразу по приезде к нему пришел Нефедьев с вопросом о своей судьбе.
— Неужто Чернобуров вам не сообщил? — спросил Непейцын.
— Уверяю вас, ничего-с. Там такие обстоятельства…
— Какие же?
— Нонче курьер проехал и на станции почтовой сказал, будто губернатор Лаба назначен провиантмейстером всех войск и уже в Петербург отбыл. А на место его князь Шаховской едет.
— Наконец-то русского сыскали! — подал голос дяденька. — А то немец, потом француз. Я думал, ноне гишпанца назначат.
— На все государева воля, — испуганно покосился Нефедьев. — Но было ли про меня что говорено? — снова спросил он.
— Хотел Лаба вас в другой город перевесть в сей же губернии, да, видно, не до того стало.
— А вы-с?
— Подал прошение об отставке.
— Сами?
— Сам. Надоело со здешними дрянными людишками якшаться, — ответил Сергей Васильевич.
— Ну, пойдет теперь по городу тебя, отставного, ругать, — засмеялся дяденька, когда почтмейстер ушел.
Но вышло иначе. Назавтра слуга Нефедьева принес городничему письмо из Пскова. Господин Холмов сообщал про новое назначение своего патрона, о котором известились приглашением военного министра Барклая немедля вступить в должность. Николай Осипович берет с собой чиновника особых поручений, которому наказал отписать Сергею Васильевичу, что предлагает и ему служить в новом своем ведомстве.
Первой мыслью Непейцына было тотчас отказаться, но, подумав, ответил, что благодарит за честь и память, однако, пока не сдаст дел городнических, решать свою судьбу не может.
«Не иначе, как от графа Аракчеева места лучшего ждет, — говорил в следующие дни знакомым почтмейстер, не скрывая, что читал оба письма. — А то чего бы лучше провиантской части да по приглашению самого генерала?»
— Ты, право, в рубашке родился! — посмеивался дяденька. — Не поспел одно место сдать, уже другое готово.
— Да ведомство-то воровское, — отвечал городничий.
— А должность нонешная твоя не воровская? — возразил Семен Степанович. — Не место человека делает, а он свое место. Думаешь, не бывало честных людей в интендантской части? Мне Алексей Иванович в Выборге вот как тогдашнего провиантмейстера генерала Мертваго хвалил. И про Лабу я во Пскове слышал, что за два года себя копейкой не замарал. Тем попрекнуть можно, что Чернобурова излишне слушал. Так и то только, пока огляделся.
— Неужто и при новом губернаторе Чернобуров опять в силе останется? — сказал Сергей Васильевич.
— Ежели настоящий князь, то как ему без поводыря быть?
— Вроде слепого его полагаете или медведя?
— Может статься, что оба вместе — и медведь и слепой. Такие средь бар не редкость, — засмеялся дяденька.
После поездки во Псков Сергей Васильевич заметил, что крестный его, несмотря на недавнюю утомительную дорогу, как-то особенно весел — шутил, смеялся и телом был бодр и деятелен. Будто не бывало параличного приступа после известия о Фридланде и недавних хворостей, которые лечил по шарлатанской книге.