«А что я тебе вообще-то рассказывал! — с горечью подумал Непейцын. — Любовался, как картиной, как статуей ожившей. И сейчас, дурак, любуюсь… Ох, хороша, глаз не оторвать!.. Но сама помянула о деньгах после генерала, забыла, видно, что раньше говорила… Ну, разом! Сейчас твои чувства до конца узнаем». И он сказал:
— Нет, Аврора Богдановна, батальоном, когда он сформируется, другой офицер командовать станет…
— Значит, вам нечто новое обещал? Выше? В гвардии? Около себя? — Она так и заискрилась интересом, оживлением.
— Нет, мне он только приказал в отставку подать.
— Вы шутите? — Она широко раскрыла глаза и откинулась назад.
— Нет, правда. Сказал на прощанье, чтобы подавал в отставку по увечью — государь, мол, таких даже в инвалидных ротах не терпит.
— Но обещал что-то лучшее в столице? — настаивала Аврора.
— Нет, предложил только место городничего.
— Городничего!!! — Прекрасные черты изобразили еще большее удивление с оттенком брезгливости. — Но в каком же городе?
— Попрошусь поближе к родным местам — в Псковскую, Новгородскую, Тверскую губернии.
— Боже! А я-то мечтала, что будем с вами часто видеться! — горестно воскликнула Аврора и даже красивыми руками всплеснула.
И опять от блеска ее глаз, от теплого аромата, которым пахнуло при движении отброшенной шали, сердце Непейцына ёкнуло.
— Я тоже надеялся, — ответил он и добавил, уже овладев собой: — Но вы теперь, в новом состоянии, не можете и на короткое время покидать губернию, где собственность ваша расположена?
— Да, с имениями такие хлопоты, — закивала генеральша. — Мне так нужен человек, которому могла бы вполне довериться…
«В мужья или в управляющие она меня зовет?» — задал себе вопрос Непейцын, всматриваясь в прекрасное лицо собеседницы.
А она вдруг добавила:
— Даже бухгалтера заводского к себе звала. Вы знаете его? Он владеет своим предметом?
— Наверно, владеет. Ведь его сам граф сюда прислал, — сказал Непейцын каким-то не своим, сразу охрипшим голосом.
— По манерам он больше на офицера похож, чем на чиновника. Ничего канцелярского, низменного, только слишком надушен…
«Да, она имела на меня какие-то виды, — думал под эту болтовню Сергей Васильевич. — Может, если б двинулся в гору при протекции Аракчеева, согласилась и замуж пойти. Но все при условии, что найдет во мне главного приказчика по новому, богатому состоянию. А от слова «городничий» как передернулась! Будто змею увидела. Ах ты, возвышенное существо… Ну, надобно поскорей убираться отсюда… С Тулой, выходит, покончено…»
Через несколько минут он встал и откланялся.
— Куда же вы так рано? И к чаю не притронулись!.. Правда, я еще не отдохнула с дороги, наверное, плохо выгляжу…
На следующий день Непейцын доложил генералу Чичерину о своем решении выйти в отставку. Чуть смягчил рассказ о разговоре с Аракчеевым — будто был совет, а не приказ и он теперь решил обезопасить себя на случай вторичного приезда инспектора артиллерии и тем более самого государя. Начальник завода неподдельно огорчился: и раньше расположенный к майору, он последние недели надеялся, что в его лице приобрел «руку» к всесильному графу. Поохав, генерал предложил место заводского полицмейстера, которое вот-вот должно освободиться — прежний находился под судом за взятки с цеховых. Непейцын сразу отказался. Наблюдать за мастеровыми, когда идут на завод, да чтоб не воровали казенного, проверять, бывают ли в церкви, сажать в холодную пьяниц… Как будто за Тулу ради Авроры цепляться.
Нет, раз решил, так нечего тянуть. И больше ее не видеть, не давать себе раскиснуть… А то недолго и в кабалу, в добровольные управители: проверять отчеты приказчиков вместе с Тумановским. Или вместо Тумановского, которому за услуги платить надобно… Не давать себе и думать о ней, заняться приготовлениями к отъезду, чтоб дня лишнего в Туле не провести… А все-таки, не выгони в отставку Аркащей, так и остался бы, пожалуй, при ней в виде «доверенного», смотрел бы, как пес, в глаза, любовался бы… Да нет же, с самого дня, когда услышал, что выкупила долю пасынка за тридцать тысяч, сомневаться в ней начал… Нельзя любить хитрую врунью, какая бы красавица ни была,.