Прошло немало времени, пока растроганный немец оторвался от боевых воспоминаний и, приказав подать кофею, рассказал, как, измученный ревматизмом, вышел «к статским делам», расспросил, где после Очакова служил Непейцын, и наконец дошел к нынешнему дню. Нет, он не извещен еще о назначении подполковника и удивляется его быстроте. Великолуцкий городничий помер всего месяца два, и губернское правление отписало про то в Петербург не так давно.
Сергей Васильевич умолчал, откуда узнал про освобождение городничества, но на вопрос, долго ль ждал назначения, сказал правду, что, представленный к сей должности графом Аракчеевым, с которым учился в корпусе, вовсе не должен был ожидать. На имя Аракчеева губернатор никак не отозвался, но выразил учтивое удовлетворение тем, что отныне самый удаленный от его взоров уездный город будет под рукой заслуженного офицера. Он правит губернией всего шесть лет и еще за множеством дел не смог побывать в Великих Луках, до коих двести пятьдесят верст по дурной дороге, но надеется совершить сей вояж в ближнее лето. Ах, сколь медленно движутся все губернские дела! Вот хоть бы учреждение гимназии. Который уж раз представляет о сем министру народного просвещения. Надо же образовать господ дворян, которые не хотят отдавать детей в губернское училище, раз там учат разночинцев… Потом старик выразил сожаление, что подполковник проезжает через Плесков — так на старославянский манер он произносил имя Пскова — теперь, а не ранее, всего неделю назад. Тогда несомненно получил бы удовольствие от балов, первый из которых давало дворянство, а второй чиновники Плескова. Тут Сергей Васильевич неосмотрительно заметил, что безногому на балах не весело, и его превосходительство разахался так, что закашлялся. А когда отдышался и ощупал механическую ногу, то всего более удивился, как такое чудо сумел сделать русский. Наконец высказал огорчение, что не может пригласить lieber Kriegskamerad отобедать и представиться ее превосходительству, которая также больна после масленичного катания, на котором им пришлось показаться, чтобы поддержать местные обычаи.
Сергей Васильевич благодарил и, перед тем как откланяться, осведомился, с кем из чиновников предстоит ему сноситься по делам города. Ламсдорф назвал советника губернского правления Егора Егоровича Чернобурова. Только с ним, другие не заслуживают доверия.
Встречи с Егором Егорычем пришлось ждать три дня. Как выразились канцелярские чиновники, он «поправлялся» после масленой, и Непейцын удивился, зачем держать пьяницу на такой должности. Наконец Чернобуров оказался в присутствии, и через пять минут разговора Сергей Васильевич понял, что перед ним бестия умнейшая. Физиономию Егор Егорыч имел самую непривлекательную. Низкий, собранный в складки лоб под щетиной коротко стриженных полуседых волос, красный нос меж рыхлыми щеками и толстущие губы, которые вместе с подбородком поминутно погружал в широкий шейный платок, может быть затем, чтобы не дышать на собеседника перегаром. Но глаза были блестящие, внимательные. Егор Егорович сразу спросил, не узнал ли о смерти городничего из писем своего дядюшки. А когда Непейцын ответил утвердительно, то заметил, что слышал от его превосходительства о высоком покровителе господина подполковника, и ловко завернул круглую фразу о юношеской дружбе, которая есть истинное украшение всей жизни, особливо ежели один из друзей вознесен на высшую ступень, но не забыл чувств, кои питал ранее, что бессумненно доказывает редкую возвышенность графской души. После такой ритурнели Чернобуров предложил Непейцыну табакерку, пожалел, что не нюхает, зарядился сам, чихнул и выразил уверенность, что его высокоблагородие найдет в Луках приятное общество, из коего особенно рекомендует уездного предводителя подполковника Цветкова, судью — секунд-майора Лаврова, лекаря Ремера и почтмейстера Нефедьева, которые все суть отличные люди и прилежны в делах. Затем сказал, что просит в случае надобности писать ему обо всем откровенно, как бы близкому родственнику, хотя понимает, что наилучшим советником окажется родственник кровный, вполне опытный в делах градоправления.
Сергей Васильевич поинтересовался, можно ли быть уверенным, что в Луках сыщутся законы и прочее, чем должно ему руководствоваться. Егор Егорович ответил, что у Догадчикова все было в комплекте, впрочем, как слышал, заведенное тем же его предместником. Если же чего не сыщется, то надобно только отписать сюда, тотчас будет изготовлена вернейшая копия и выслана экстра-почтой.