Вздохнув, прихожу в гостиную, залезаю в кресло и выключаю свет, но на поверку «муть» оказывается охренестическим фильмом «История странного подростка»[6].
Временами я подозреваю, что родители специально подсовывают мне фильмы и книжки такого рода — чтобы я училась на чужих ошибках и делала верные выводы.
После финальных титров я чувствую, что из меня вынули душу, и грузиться о своей никчемной жизни сил попросту не остается.
Глава 9
14 марта, вторник
До начала весенних каникул одиннадцатиклассникам предстоит организовать в школе день открытых дверей и отчетный концерт самых талантливых представителей параллели — это ежегодное мероприятие все ненавидят и вечно запарывают, но директор и завучи продолжают упорно настаивать на его проведении.
Поскольку я неплохо рисую, меня, не без сопротивления с моей стороны, подрядили оформлять декорации. Но лучше уж так, чем, обливаясь потом, лажать на сцене и шокировать гостей.
Два дня подряд я с самого утра стою на стремянке и малюю весенние пейзажи.
Ну, естественно, не те, реальные, с плывущим по дорогам дерьмом, а тошнотворно-радостные, солнечные, каких в марте и не бывает.
Остальные однокласснички тоже загружены нашей класснухой так, что доставать меня возможности у них попросту нет.
Они даже начали испытывать ко мне нечто сродни уважению — с блеском в глазах рассматривают мои художества и наблюдают за процессом создания. Исподтишка, пока Мамедова не видит.
Сама она о чем-то перешептывается с верной Наденькой и тычет ей в лицо флешкой.
Мне неинтересно, что они там решают, но за время пребывания в этом зверинце у меня выработался рефлекс быть начеку, и я напрягаю слух.
Оказывается, наши звезды будут дуэтом петь песню собственного сочинения. И называется она «Как прекрасен этот мир».
С этим я бы поспорила, но лишь невесело усмехаюсь.
Для Альки мир, определенно, прекрасен. Ведь ее примитивный мозг не способен на глубокий анализ. Да о чем я — она им вообще не пользуется…
Девочки перемещаются к пульту, их шепот становится громче и превращается в визг, потому что ботаник, исполняющий обязанности звукача, обнаруживает, что флешка с минусовкой не открывается.
На душе становится тепло и радостно.
Неужели раз в жизни карма сработала так, как надо? Получайте расплату за мой нос, тупые овцы!
— Мы ни черта не успеем! — сокрушается красная как рак Зверева. — Мне запись сразу на флешке передали, я больше нигде ее не сохранила… Новый заказ стоит денег. А у меня их пока нет, Аль…
— Надь, тихо, — пытается разрулить ситуацию Алька. — У меня же сеструха в консерватории учится. Она нам поможет. Сбацаем и без минусовки.
— Ну и? — откуда-то снизу раздается печальный голос.
Отвлекаюсь от созерцания благостной картины, свешиваюсь со стремянки и тут же проглатываю язык.
Паша Зорин протягивает мне ведерко с красной акриловой краской и терпеливо ждет, пока я отдуплюсь.
Он только что заговорил со мной! Впервые с тех пор, как я появилась в этой школе.
Спускаюсь, принимаю у него подношение и сдуваю челку со вспотевшего лба.
Я в замешательстве. Недавние грезы о нем еще слишком свежи в памяти, но его бездействие рассказало обо всем намного громче слов. Ему, как и всем остальным, просто плевать на меня, а все эти «гляделки» — не больше чем интерес исследователя к неведомой науке форме жизни.
Мне очень хочется ему нагрубить, сказать, что он обыкновенный трус, но я сдерживаюсь и даже изображаю искреннее желание разобраться с его вопросом.
— В смысле — «ну и»?
— Ты сейчас скалишься, потому что у девчонок проблемы с минусовкой, так? — уточняет он с плохо скрываемой яростью, и я теряюсь.
Явный наезд в его исполнении вынуждает отступить, и от иррациональной обиды щиплет глаза.
Он никогда не собирался становиться мне другом.
Ну почему я такая дура?..
— Э-э… Ты ошибаешься, — отвечаю осторожно, и голос подводит: срывается на хрип. — Мне просто название песни показалось забавным.
Я даю понять, что разговор окончен: отворачиваюсь и старательно малюю цветы уже на уровне лица, но Паша не отваливает — возвышается рядом холодной стеной и сражает ледяным парфюмом.
— А что не так с названием?
Вот черт. Привязался. Не стану же я рассказывать этому идеальному с виду существу о дерьме, плывущем по улицам нашего распрекрасного мира.
— С названием все нормально. Видимо, это со мной что-то не так.
Паша подходит ближе, обхватывает пальцами мое плечо, и я напрягаюсь.
— Я все время смотрю на тебя, Литвинова, и никак не пойму твоей проблемы. Симпатичная девочка, отличница, а постоянно нарываешься, выделываешься, ищешь неприятностей. Всех ненавидишь. Думаешь, что все вокруг уроды, да?