— Спасибо, но… У меня не хватит денег с тобой расплатиться.
— А кто говорит о деньгах?.. — мурлычет он себе под нос, и я в ярости вонзаю ногти в трухлявую доску подоконника.
Моя беда в том, что я до сих пор не вполне осознаю, в каком грязном мире живу. Неделю назад я мечтала, чтобы он протянул мне руку помощи, и не представляла, что это можно обставить так мерзко. Оказывается, обладатель такого мечтательного взгляда — всего лишь тупой озабоченный идиот.
— Я серьезно, Литвинова! Давай пересечемся на моей территории. Я много чего умею. — Он опять шумно дышит и подходит чересчур близко. — Ты же тоже не прочь, ну?..
Задыхаюсь от негодования, прикидываю, чем бы посильнее его приложить, и вдруг… прозреваю.
Это же не что иное, как подкат. И он грандиозен!
Недосягаемая звезда Паша Зорин воспылал запретной страстью к главному пугалу и изгою школы и буквально умоляет о благосклонности! Но признаться и напрямую предложить встречаться ему не позволяет статус или же отсутствие мозгов.
Вот это прикол. История любви, достойная пера классика!
Соскакиваю на пол и начинаю истерически хохотать.
— Зорин, расслабься, я не нуждаюсь в твоем покровительстве, и парень, который поставил мне засос, определенно искушеннее тебя. У него даже жена есть! — брякаю я и наблюдаю за его реакцией. Эта новость наверняка сделает внутренний конфликт Паши еще более непримиримым и мучительным.
На его лице проступают красные пятна, детская обида, мелькнувшая во взгляде, сменяется хорошо знакомым презрением.
— Таскаешься с женатым мужиком… — цедит он, и его слова попадают мне точно под дых.
Может, конечно, скудное воображение Зорина нарисовало этакого богатого женатого дядечку, которого я ублажаю, но суть-то от этого не меняется. Пока беременная жена Бага сидела дома, я действительно гуляла с ним…
— Да, Зорин, таскаюсь. Ну как, я все еще тебе нравлюсь? Готов рискнуть ради меня и высунуть голову из задницы?!
Глаза Паши лезут из орбит.
— Пошла ты! С чего ты взяла, что нравишься мне?! — шипит он в ответ, резко разворачивается и срывается с места. Наверняка побежал к техничке за хлоркой, чтобы продезинфицировать руки и прополоскать рот.
Я демонстрирую его идеальной спине средний палец, хотя отлично понимаю, что Зорину никто никогда не отказывал. И отныне в школе меня не ждет ничего хорошего.
Глава 15
22 марта, среда, ранний вечер
«Дорогой дневник!
Вот почему я все время, всю свою жизнь косячу?!!
В воскресенье Баг тусил со мной почти до утра и все последующие вечера не давал покоя в личке, спрашивая, как я. Хочешь, расскажу, по какой причине?
Элементарно: делал он это вовсе не из-за симпатии или дружеского порыва. Просто ему нечем было заняться.
Как я уже говорила, в школе готовят праздничный концерт ко дню самоуправления, но Альке с Надей не придется петь про свой прекрасный мир: им некому аккомпанировать.
Маша, вызвавшаяся их поддержать, на днях попала в больницу.
После уроков нас снова согнали в актовый зал. Мальчишки, тужась и матерясь, устанавливали на сцене мои декорации, а Алька билась в истерике:
— Представляете, Полина Викторовна, в воскресенье утром Маше стало плохо. Женька отвез ее к врачу. Думали, что все обойдется, но сегодня она позвонила и сказала, что проваляется в перинатальном центре до конца срока.
— Какой ужас. А что с малышом?
— Он вроде бы в норме. Но Маше нужно постоянно находиться под наблюдением и как можно меньше ходить.
— Господи, и как бедный Женя справляется? — сокрушалась классная, а у меня в этот момент, кажется, подскочило давление.
Как Женя справляется? Ха… Могу просветить. Женя выключает телефон, чтобы жена его не доставала, глушит пиво до синих слюней и зажимает по углам идиоток вроде меня — безмозглых и бессовестных.
***
Я сидела за декорацией и плакала — от омерзения и лютой досады на него и на себя.
Хороша забава — цеплять ненормальных, одиноких, отчаявшихся девчонок, смотреть на них влюбленными глазами, складно чесать языком и пудрить мозги, когда близкие так в нем нуждаются!
Баг моральный урод или больной.
Он и меня пытается извалять в своей грязи. Ну зачем Маша с ним связалась?!
Пора прекращать наше общение. Не надо было даже начинать!
— Полина Викторовна, — до моего укрытия донесся тяжкий вздох Мамедовой. — Если мы не будем петь, придется заполнить образовавшееся “окно” в программе чем-то другим!