Пока Мамедова силится что-то ответить, я снова поднимаюсь на ноги и открыто глумлюсь — жаль, зрителей не достает:
— Заруби себе на носу: Женя тебя не любит. И ни-ког-да не полюбит, прикинь? Женя ничего не должен ни тебе, ни вашим родителям, ни твоей сестре. Может, ты не в курсе, но рабство давно отменили. Единственный, кому он должен… свое время, любовь и заботу, — еще не родился. Но от него Женька никогда и ни за что не откажется.
— Заткнись! — верещит Алька, поднеся ладонь к скуле, на которой уже начал оформляться отек. — Я сейчас же пойду и расскажу обо всем Маше!
О, сюрприз: я не боюсь. Она никогда не сдаст Бага, а мне теперь море по колено.
— Валяй. Иди и расскажи ей все. Этим ты очень облегчишь жизнь и мне и ему!
***
Я оставляю Альку психовать на бревне, вываливаюсь из кустов и ковыляю к школе, напоминая самой себе потрепанную старую собаку — лапы ломит, хвост отваливается.
Но я зла как тысяча чертей и готова убивать.
Моя форма перемазана грязью, из голубых спутанных патлов торчат веточки и шелуха, но это ничего. Это даже вносит изюминку в мой образ полностью опустившегося человека.
В таком виде я подхожу к парте, за которой чистоплюй Зорин сидит в окружении одноклассниц и с видом благодетеля дает им списать алгебру. Но сейчас его имидж будет здорово подпорчен.
Расталкиваю жирных прыщавых коров и со всей дури грохаю кулаком по столешнице. И ору на весь класс:
— Зорин! Это было большой ошибкой! Не подваливай ко мне больше! Никогда! Ты в вечном пролете!!!
Подлый урод. Как я вообще когда-то могла на него засматриваться?!!
Все одноклассники пялятся на меня, открыв рты, и в священном ужасе расступаются, когда я направляюсь к своей парте. Локтем сметаю с нее Юлькины пожитки и, выдохнув, падаю на стул.
Катитесь все к черту. Горите в аду.
Глава 33
6 апреля, четверг, 21.00
«Дорогой дневник!
Ты себе даже представить не можешь, как я сейчас огребла от родителей.
Они вернулись с работы и орали так, что папа осип, побагровел лицом и слег с давлением, а мама побежала в аптеку за успокоительными таблетками.
Подведем итоги: я — безмозглый и безответственный ребенок, который думает не головой, а задницей, и до конца дней своих теперь не выйду из комнаты.
Справедливо. Это — меньшее, чего я заслуживаю.
Сегодня я прогуляла школу. Но у меня была уважительная причина: просто я не смогла туда попасть.
Потому что не ночевала дома.
Накануне в “Боксе” прошел тот самый вечер-трибьют, на нем выступали ребята, и я не могла пропустить это важное мероприятие…
Расскажу обо всем по порядку.
Во вторник я вернулась из школы на пределе взвинченной — оставила обед нетронутым и заперлась в ванной, осматривая раны, доставшиеся в неравном бою со школьными курицами.
Ничего страшного: пара ссадин на ребрах и аккуратный синяк. Слабачки. На мне заживали увечья и посерьезней.
Я даже злорадно рассмеялась, хотя глаза жгло от бессильных, глупых слез.
Вечером я нарочно не уходила в комнату — засела в кресле в гостиной и, подспудно всем сердцем желая расспросов, смотрела с отцом и мамой нудный сериал. Впрочем, разговор по душам так и не состоялся, а мое присутствие очень напрягло и озадачило родителей.
Баг, как настоящий сталкер, забрасывал меня сообщениями, не верил ответам, что со мной все нормально, и упорно пытался подловить на вранье — он меня чувствует, с этим не поспоришь. А еще он напомнил мне о предстоящем выступлении в “Боксе” и взял честное слово, что я приду.
Мы опять проболтали почти до рассвета, а утром я с прискорбием осознала, что пойти на занятия попросту не смогу: не выдержу пристального внимания тамошних сливок общества. Если честно, я и сейчас не знаю, чего мне ждать от придурка Зорина и униженной, безответно влюбленной Альки. Полагаю, Мамедова превратит мое пребывание в школе в кромешный ад, но Маше точно ничего не расскажет. А мне внезапно стало пофиг на приличия и отчаянно захотелось отрываться.
Я сказалась маме больной и осталась лежать в кровати, но после полудня принялась звонить родителям и осаждать их просьбами отпустить меня погулять с друзьями:
— Да, одноклассники, мам. Мне уже лучше. Не хочу отрываться от коллектива…
Мама взяла с меня обещание, что на сей раз я уж точно вернусь вовремя, и благословила на прогулку. Естественно, она не подозревала, что я нагло вру: собралась в клуб и вернуться к двадцати трем ноль-ноль все равно не смогу. Потому что концерт начинался в девять.