— А чего, очень даже ничего. И телогреечка. И платочек, — кивнул Иван.
Таня пошарила под собой, кинула в него маленьким камушком. Иван захихикал.
— Да, будто дети малые, — недовольно покачал головой Андрей, доставая хлебушек.
Они закусили, забившись в жиденькую тень длинных и узких тополей. Естественно, Юрика разморило, он прилёг.
— Ребят, я так думаю, что мы там с ночёвкой побудем, — вдруг огорошил Иван. Юрик даже приподнялся.
— Чего?
— Ну, глядите, уже полдень. Пока туда-сюда, если получится, будет дело к вечеру. Успеем только до нижней плотины дойти. И чего ж, сразу назад?
— Конечно, назад. Чего там, разгуливать, что ли?
— Хотелось бы, да, — Иван виновато оглядел друзей.
— Так, ну давай, выкладывай целиком свои планы, — вздохнул обречённо Юрик.
— Нам в Ялту нужно спуститься будет.
— Куда?!
— Это вот двухневный путь?
Народ переполошился.
— Ну, во-первых, мы кругалями шли. Во-вторых, даже этим кругалями тут не так уж и долго.
— Нас подвезли, напомню, — подняла палец Татьяна. — А потом, насколько я понимаю, нам назад надо будет идти?
— Изначально я так и думал, да. Но это сложновато всё же. У нас и провизии столько нет, и сил тоже может не хватить.
— Вот-вот.
— Да. Но затевать всю историю ради двух переходов по холмам, которые, думаю, от этих мало, чем отличаются, как-то обидно показалось. Поэтому я подумал, что переход обратный можно в Ялте забацать.
— Это ещё как? — удивился Андрей.
— Да так. Плотин там хватает. Обычный порожек на ручейке — вот тебе и плотина.
— Постой. Не хочешь ли ты сказать… — вздёрнула бровь Татьяна.
— Ага, — прямо засветился Иван. — Хочу. Думаю, что получится.
— Да про что вы? — ничего не поняла Ольга.
— Он хочет сам плотины творить, чтобы переход делать, где и когда захочет, — закачала головой Татьяна.
Андрей хохотнул.
— Прямо машина времени.
— А получится? — засомневалась Ольга.
— Мы и проверим, — улыбнулся Иван.
— Опять он эксперименты над живыми людьми ставит! — возмутился Юрик. — Вань, как так можно? Ты риски посчитал? Или опять на предчувствие своё рассчитываешь?
— На него, да. Ночью лежал, думал. А речка журчала, вот меня на мысль и натолкнула.
— Обычно журчание ни на что хорошее не наталкивает, — проворчал Юрик.
— Вообще, конечно, интересно, если такой фокус пройдёт, — задумалась Таня. — Ещё бы выявить закономерность, и готова машина времени, действительно.
— Было бы здорово, да, — мечтательно кивнул Иван.
— Здорово ему! А ты вспомни историю про Володю вашего! К добру не приводят эти дырки во времени. Сам же говорил. А вы хотите дорогу проторить, — Юрик разбушевался. Не так чтобы сильного его беспокоила проблема «искривления времени», скорее, он очень не хотел, вообще, этого мероприятия — перехода злосчастного.
— Охолони, Юр! Никто не собирается шастать и портить прошлое, круша будущее. Нет. Но исправить по собственному разумению — разве это не заманчиво, а?
— Исправить? А кто ты такой, чтобы по своему разумению управлять судьбой человечества? Да, именно человечества, а?
— Я обычный парень, который печётся о будущем своего народа, своих детей! — запалился уже и Иван.
— А кто тебе сказал, что те вот, будущие, которые не родились ещё, они хотят того, что ты им предусматриваешь?
Иван налился краской, взмахнул рукой. Но вдруг выдохнул и взял себя в руки. Улыбнулся так ласково-ласково.
— Юр, ну это же очень просто.
— Просто?! — вскрикнул Юрик.
— Именно так. Жить нужно всего лишь так, чтобы потомкам нашим жилось ещё интереснее и дольше, чем нам. А следующим — ещё. Причём не отдельному там миллиарду какому-нибудь. А ВСЕМУ населению Земли. Чтобы цивилизация развивалась, усложнялась, но при этом не херила всё вокруг, чтобы планета жила как можно дольше. Одна крайность какая — всё так бурно развивается, что через сто лет места живого не останется, ресурса никакого не будет. Всё, привет. Кругом сплошные передовые технологии, а жрать нечего, пить нечего и дышать, в общем, тоже нечем. Другая крайность — жить тихо-тихо, покоиться с миром, дерева лишнего не срубить, кустика не вырастить чужого, топора не сделать — беречь природу и больше ничем не заниматься. Возвратиться в собирательство, жить в землянках, — он помолчал. — А вот посередине — это и есть правильное.
Юрик внимательно прослушал монолог лекционный, не перебивал. Мотнул гривастой головой.
— Однако. С этой стороны я не глядел. И так далеко.
— Про что и речь.
— Но это не значит, что я с тобой соглашусь вот так вот просто. Мне подумать надо. Я не шустряк, так сразу вот философию выдавать.