Иван оглянулся назад.
— Гляди, как выглядит монументально! — он кивнул на громаду плотины. — Красота!
— А какого жителям тут под этой красотой жить? Вот когда такие аварии?
— Опять ты за своё! Ведь, может, это единственная авария за всю истории существования?.
— И нет никого, будто повымерли все, — Андрей глядел уже на приближающийся посёлок. — Хотя нет, вон, народец кучкуется.
— Похоже, на лёгкую панику: один подбежал, теперь все подбежали. Вон и возле «продуктов» толкутся.
Друзья остановились, разглядывая с моста происходящее.
— Разнёс, судя по всему, какой-нибудь гад про аварию.
— Почему сразу гад? Проинформировали людей просто.
— Если это всё централизованно делать, разве так эвакуируются? Где автобусы, грузовики? Вон, народ стихийно суетится.
А паника росла, как снежный ком. Из подъездов многоквартирных домов выскакивали граждане с тюками, тащили детей из садиков, бежали из магазинов с пакетами. Все старались побыстрее сесть в автомобили или какой другой подходящий транспорт.
— На ближайшие сопки ломятся, очевидно.
— А куда ещё деваться?
— Ну, так-то правильно, конечно. Только если чего, волной всё это накроет, по-моему.
— Думаешь, всё-таки будет?
— Не, не думаю. Чисто гипотетически рассуждаю. Ладно, мы сами не паникуем ведь, а?
— Да уж, своё мы на сопке отсидели. Двигаем дальше? Вниз по дороге?
— Городок не будем осматривать?
— Вообще, можно глянуть. Только времени не так чтобы навалом у нас. Тут в этой панике попутку разве словишь?
Они спустились с моста и спокойно пошли по улицам. Вокруг шнырял народ.
— Полицаев ни видно никаких, за порядком кто следит?
— Кстати, вон, — Иван ткнул вперёд. Там ехала машина с мигалкой. — Милиция, кстати, написано на борту. Может, мы всё-таки ещё где надо, а? — с надеждой спросил Иван.
— Вряд ли. Машины всё непонятные, явно не отечественные. Потом, вон, смотри, вывески на английском. Не, явная лажа.
— Просто, может, и ещё при СССР было такое, а? Слушай, а давай спросим у граждан?
— Не слишком ли рискованно?
— Вообще, всё наше предприятие такое, мягко говоря, рискованное, — подмигнул Иван. — Кроме того, контактов с местными нам вряд ли избежать. О, пацан как раз, вон, бежит. Эй, парень!
Пробегающий мимо мальчик на миг остановился, нахмуренно поглядывая на ребят.
— Чего вам? — грубо ответил он.
— Нормально они тут вежливые, — хмыкнул Андрей. — Того нам! Год какой сейчас, не скажешь? — рубанул он без раскачки, даже сам удивился. Иван состроил страшную рожу, мол, куда так резко?
Мальчик, нахмурился ещё больше и бочком, так бочком в сторону. А потом и рванул на полную, оглядываясь.
— Чего ты так сразу?
— Да вот вырвалось, — Андрей почесал затылок. — От хамства, наверное, обалдел.
— Будто ты прямо был другой в его возрасте. Тем более, что я тоже не расшаркивался перед ним. Чего ты взъелся на парнишку?
— Ну, согласен, согласен. Погорячился. Но больше неохота спрашивать теперь. Может, газетный ларёк найдём, а?
— Смотри, чего там человек делает?
— Где?
— Ну, вон, в яркой такой курточке, возле синего автомобиля стоит.
— Не знаю, будто ругается с кем-то. В руку будто кричит. Чокнутый, может?
— Странный он, да. Вообще, нам тут всё странным и должно казаться. Пойдём потихоньку.
Друзья, оглядываясь по сторонам, пошли дальше.
— Ё-моё! Ещё один! — Андрей махнул рукой.
— Точняк! Тоже эмоционально говорит, никого рядом нет, руку к уху прижал. Слушай, я понял, на что это похоже!
— На что?
— Когда по телефону люди разговаривают, вот так же себя ведут. Жестикулируют, кричат иногда.
— Ну, похоже, не спорю. Только вот он, на улице стои?т, какой тут телефон? Будки нет, даже стены рядом нет, где автомат мог быть.
— Да вижу я, не слепой. Но чего они тут все помешались и стали по выдуманным телефонам, как дети, разговаривать?
— Откуда ж я знаю? Тут много непонятного, на все вопросы сразу и не ответишь. Слушай, всё-таки, я думаю, никакого Союза нету уже — одеты они вот так же, как попугаи. Я тогда запомнил эту моду чётко.
— И, как назло, никакого киоска, ничего. Хотя вру, вон, мороженное есть. Хоть что-то знакомое. Глянем?
Они подошли к ларьку. Он был закрыт, но на витрине был выставлен весь иконостас холодных лакомств.
— Вот это цены! — присвистнул Иван.
— Ха, видишь, чего — бравируют ГОСТом.
— Ага, ещё, смотри, бред какой — написано «сорок восемь копеек», а сто?ит кучу рублей! Название, что ли, такое? Это они так тут ностальгируют?