Сэм была вне себя от радости от этой новости.
— Просто подумай, Ди, мы обе знаем кого-то знаменитого.
— Держи меня за руку, пока я пытаюсь не упасть в обморок от счастья.
— Когда ты говоришь с сарказмом, твое лицо слегка дергается, что делает тебя непривлекательной.
— А что с ним происходит, когда я высовываю язык? Не смотри на меня так. Я организовываю праздники в Лос-Анджелесе, Сэм. Я встречала много знаменитостей. И большинство из них не особо впечатлили.
— Но ты не знаешь их настоящих. Мы знали Сэйнта до того, как он стал знаменитым. Люди склонны показывать свою настоящую сущность, когда не гонятся за славой.
— Ага, ну, настоящий Мейкон — высокомерный засранец.
— Тьфу. Ты слишком долго держишь обиды.
— Слишком долго? По отношению ко мне он был колоссальным уродом долгие годы.
— Но это уже в прошлом. Ты тоже должна отпустить все обиды.
Тоже. Будто это ее толпа льстивых поклонников Мейкона обзывала Картофельным Шариком. Будто это в нее летели те хрустящие жирные закуски, когда она была наиболее беззащитной. С тех пор я не переношу картофельные шарики.
— Они показали его задницу в двух эпизодах, — беспечно продолжала она. — И хочу тебе сказать, что она выглядит сексуально. То есть если говорить по шкале совершенства, то его сочный зад на твердую пятерку. Он определенно много работал над ней со времен школы.
Не желая говорить о заднице Мейкона и о том факте, что моя сестра видела или же не видела его задницу много лет назад, я сменила тему. Саманта знала, как сильно я ненавидела Мейкона. Однако то, что она использует его для розыгрыша, — это уже слишком. Гнев стремительно пронесся через каждую клеточку моего тела. Я неуклюже печатаю ответ, находясь не в себе.
Как смеешь ты приплетать сюда эту тупую задницу?
Тупую задницу? Я знаю только одного человека, который так говорит. Боже, Делайла, это и правда ты?
Я хочу закричать. Я хочу выкинуть телефон к черту и сбежать из кухни. Но главное, я хочу ударить свою сестру.
Иди к черту, Сэм. Считай, что тебя не пригласили на бранч.
Это Мейкон. А ты в самом деле так сильно меня ненавидишь, Картофелька? После стольких лет?
Нет, нет, нет. Это не может быть Мейкон Сэйнт. Сэм не общалась с ним с тех пор, как он бросил ее в ночь выпускного. Это вопрос гордости. И не важно, что он знаменит, у него наверняка есть люди, которые пишут сообщения вместо него, ради всего святого.
Это, должно быть, страшный сон. Ночной кошмар.
Ошеломленная, я смотрю на экран телефона, который загорается.
Картофелька?
Шарик?
Делайла? Ты тут?
Возьми трубку, Делайла.
Стоп. Что?
Я чуть не выпрыгнула из кожи, когда телефон зазвонил.
О. Мой. Бог. Нет. Только не это. Это не может быть Мейкон.
Звонок перешел в голосовую почту, но телефон снова зазвонил.
Он не остановится. В таких ситуациях Мейкон впивается как клещ. Он будет продолжать так делать, пока я не сойду с ума. Мне нужно пресечь это на раннем этапе. Сделав глубокий вдох, отвечаю:
— Чего тебе?
— Все та же милая Делайла. — Голос стал грубее и будто окутал меня пеплом и дымом.
Я проигнорировала его сарказм.
— Откуда у тебя мой номер и зачем ты беспокоишь меня?
На том конце провода раздался смех.
— Что, а как же, «Прошло так много времени. Как ты?». Хотя бы признайся, что ты сильно скучала по мне.
Ох, как же мне знакомо это раздражающее самодовольство. Тот факт, что после стольких лет я и вправду разговариваю с Мейконом, взволновал меня так сильно, что у меня начали дрожать ноги, отчего пришлось прислониться к стойке.
Удивительно, что мой голос остался прежним.
— Отвечай на вопрос, или я повешу трубку.
— Тогда я просто позвоню тебе снова.
— Мейкон…
Он издает звук, похожий на смех, но только теплее.
— Никто не называет меня Мейконом так, как ты. Словно это какое-то проклятие или на языке остался неприятный привкус. Только ты так можешь.
Когда мы были детьми, его мама называла его Ангелочек, что по мне, так было странно. Его папа называл его «парнишка». Все остальные — просто Сэйнт. Менее достойное прозвище вспомнить не могу. Но неудивительно, что люди по-прежнему зовут его Сэйнт; он потратил много времени, создавая такой имидж.