На следующее утро он двинулся в Мюнхен.
ГЛАВА 10
В столицу Баварии Миллер въехал в полдень девятого января и, купив в киоске карту города, нашел с ее помощью дом по адресу Райхенбакштрассе, 27. Остановив машину невдалеке от здания, он осмотрел его. Это был невзрачный пятиэтажный дом с фасадом первого этажа на неоштукатуренных камней. Остальные этажи были сложены из силикатного кирпича: На первом этаже у левого края располагались двойные стеклянные двери.
В здании был единственный на весь огромный Мюнхен кошерный ресторан (тоже на первом этаже). Над ним размещались комнаты отдыха дома для престарелых, занимавшего четвертый и пятый этажи. Со двора можно было войти в синагогу. На третьем находился административный отдел, куда Миллер и направился.
Остановившись у столика дежурного, он огляделся. У стен стояли шкафы с книгами послевоенных изданий (старую библиотеку сожгли фашисты).
На стенах висели портреты видных деятелей еврейской общины с незапамятных времен - проповедники и раввины с роскошными бородами, похожие на пророков Ветхого завета, который Миллеру преподавали в школе. У многих на лбу были филактерии - повязки с изречениями из Торы, все были в шляпах. Был там и стенд с газетами на немецком языке и иврите. Последние, очевидно, авиапочтой поставлялись из Израиля. Черноволосый, невысокого роста человек разглядывал их заголовки.
- Что вам угодно? - вдруг послышался голос.
Миллер вновь поглядел на столик дежурного. Теперь за ним сидела темноглазая женщина лет сорока пяти. На лоб ей так и норовила упасть прядь волос, которую она время от времени откидывала.
Петер ответил, что его интересует Олли Адлер, которая, возможно, вернулась в Мюнхен после войны.
- А откуда? - осведомилась женщина.
- Из Магдебурга. До этого она была в Штутгарте, а еще раньше - в Риге.
- Боже мой, в Риге! По-моему, в наших списках нет ни одного, кто вышел бы оттуда. Они, знаете ли, все исчезли. Но я поищу все равно.
Женщина ушла в архив, Миллер через открытую дверь видел, как она просматривала список. Тот оказался невелик - уже через пять минут она вернулась.
- Извините, но никто под таким именем у нас не зарегистрирован, хотя оно распространенное.
- Понятно, - вздохнул Миллер. - Это был мой последний шанс. Извините за беспокойство.
- Попробуйте связаться с Международной службой поиска, - посоветовала женщина. - Искать пропавших во время войны - их прямая обязанность. У них есть общегосударственные списки, а у нас лишь списки тех, кто родился в Мюнхене и сюда же вернулся.
- А где находится служба поиска?
- В Арользене-на-Вальдеке. Недалеко от Ганновера, в Нижней Саксонии. Содержит ее Красный Крест.
Подумав немного, Миллер спросил:
- Есть ли в Мюнхене кто-нибудь из сосланных в Ригу? Дело в том, что я пытаюсь разыскать бывшего коменданта рижского концлагеря.
Наступила тишина. Миллер понял, что человек у стенда с газетами повернулся и разглядывает Петера. Женщина посуровела.
- Возможно, такие найдутся. До войны в Мюнхене жили двадцать пять тысяч евреев. Вернулся лишь каждый десятый. Теперь нас около пяти тысяч, половина дети, родившиеся после войны. Но чтобы найти тех, кто побывал в Риге, придется просмотреть все списки. Против фамилии каждого мы ставим название концлагеря, где он был. Приходите завтра.
Миллер подумал, не бросить ли все и не вернуться ли домой. Поиски явно зашли в тупик.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Я приду завтра.
Он вышел на улицу, достал ключи от машины, но тут услышал за спиной шаги.
- Извините, - раздался голос. Миллер обернулся и увидел того самого мужчину, который разглядывал заголовки газет.
- Вы собираете сведения о рижском гетто? - спросил тот. - О его коменданте? Это капитан Рошманн, так?
- Да, он, - подтвердил Миллер. - А что?
- Я сам был в Риге, - сказал мужчина. - И знавал Рошманна. Возможно, я смогу вам помочь.
Он был невысокий, жилистый, лет сорока пяти, с ясными карими глазами, взъерошенный, словно воробей.
- Мое имя Мордекай, - представился он. - Но обычно меня зовут Мотти. Может быть, сядем и поговорим за чашкой кофе?
Они зашли в ближайшее кафе. Миллер, несколько растаявший от обходительности собеседника, вскоре разговорился, рассказал о своих поисках от закоулков Альтоны до Центра общины в Мюнхене.
Мотти все внимательно выслушал и пробормотал:
- М-да. Вы сил не жалели. Но почему вам, немцу, взбрело в голову гоняться за Рошманном?
- Не все ли равно? Меня так часто об этом спрашивали, что я уже устал отвечать. Разве не понятен гнев немца по поводу случившегося во времена фашизма?
- Понятен, - согласился Мотти. - Не ясно, почему этот немец решился на столь активные поиски. Ну, хватит об этом. Вы и впрямь считаете, что новый паспорт Рошманну выхлопотала "Одесса"?
- Так меня уверяли, - ответил Миллер. - И найти человека, который его подделал, можно, лишь проникнув туда.
Мотти внимательно оглядел сидевшего перед ним молодого немца и спросил:
- В какой гостинице вы остановились?
Миллер сказал, что приехал в Мюнхен всего несколько часов назад и еще нигде не устроился. Но знал один отель, где останавливался раньше. По просьбе Мотти он пошел позвонить туда и заказать себе номер. А когда вернулся к столику, Мотти уже ушел, оставив под чашкой записку: "Независимо от того, устроитесь вы в этот отель или нет, будьте в его вестибюле сегодня в восемь вечера".
Миллер заплатил за кофе и ушел.
Тем временем Вервольф, сидя у себя в кабинете, перечитал отчет своего коллеги из Бонна, человека, который разговаривал с Миллером неделю назад, назвавшись доктором Шмидтом. Отчет пришел к Вервольфу пять дней назад, но, от природы, осторожный, глава "Одессы" в ФРГ действовать не спешил, предпочитал сначала все досконально обдумать. Генерал Глюкс при встрече с ним в Мадриде дал ясное и четкое указание, но, как все привыкшие работать за столом, Вервольф находил успокоение в том, что откладывал неизбежное. А ведь начальник однозначно приказал уничтожать всех, кто станет чрезмерно интересоваться Вулканом. Да и характеристика, данная Миллеру "доктором Шмидтом", не давала Вервольфу покоя.