Адвокат ни слова не говоря взял конверт, вскрыл и быстро пробежал его взглядом. Потом нахмурился и подозрительно посмотрел на Миллера.
- Понятно, герр Кольб. Пожалуй, вам лучше сесть.
Он указал на стул, а сам уселся в кресло. Несколько минут молча разглядывал гостя и вдруг резко спросил:
- Как вы сказали, вас зовут?
- Кольб, господин.
- А имя?
- Рольф Гюнтер.
- Документы у вас какие-нибудь есть?
- Только водительские права, - быстро ответил Миллер. Адвокат протянул руку, заставил Миллера встать и положить права прямо на ладонь. Пролистав их, он взглянул на Миллера, сравнил его лицо с фотографией на правах.
- Когда вы родились? - снова столь же неожиданно спросил он.
- Родился? А-а, восемнадцатого июня, господин.
- Какого года, Кольб?
- Тысяча девятьсот двадцать пятого.
Адвокат оглядел права еще раз, вдруг встал, бросил через плечо: "Подождите здесь" - и ушел. Пройдя дом насквозь, он оказался у себя в кабинете-для клиентов туда был отдельный вход, - открыл сейф, вынул, толстую книгу.
Понаслышке он Иоахима Эберхардта знал, но никогда с ним не встречался и точно не был уверен, какой чин тот занимал в СС. Книга написанное в письме подтвердила. Эберхардт стал полковником войск СС десятого января 1945 года. Перевернув еще несколько страниц, он нашел и Кольба. Все данные о нем совпали со словами Миллера. Адвокат закрыл книгу, вернул ее на место и запер сейф. Потом возвратился в гостиную. Кольб по-прежнему ютился на краешке стула.
Адвокат вновь уселся в кресло.
- Может статься, я не смогу вам помочь. Вы это понимаете?
Миллер прикусил губу и кивнул.
- Мне больше идти некуда. Когда меня начали искать, я обратился за помощью к герру Эберхардту, а он написал письмо и отправил меня к вам, сказав, что если вы не поможете, значит, не поможет никто.
Адвокат откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок, поинтересовался:
- Почему же он мне не позвонил?
- Может, ему не хотелось говорить о таких вещах по телефону? - с надеждой в голосе предположил Миллер.
- Возможно, - отрезал адвокат, бросив на Петера презрительный взгляд. - А теперь расскажите, как случилось, что вас начали искать.
- Да, да. Так вот значит. Меня узнал один человек, а потом мне сказали, меня скоро арестуют. И я убежал. А что оставалось делать?
- Начните сначала, - вздохнул адвокат и устало спросил: - Кто узнал вас?
- Дело было в Бремене. Я там живу и работаю, то есть работал, пока все это не стряслось, у господина Эберхардта. В пекарне. Так вот, месяца четыре назад я шел по улице, и вдруг мне стало плохо. Ужасно заболел живот. И я потерял сознание. Отключился прямо на тротуаре. Меня увезли в больницу.
- В какую?
- Главный госпиталь Бремена. Там взяли анализы и сказали, что у меня рак. Рак желудка. Я уж думал, мне крышка. Но рак был в ранней стадии. Оперировать меня не стали, кололи лекарствами, и вскоре наступила, как это называется...
- Ремиссия? - подсказал адвокат.
- Вот, вот.
- Что же, вам повезло. А кто вас опознал?
- Санитар. Он был евреем и все время на меня смотрел. Как выйдет на дежурство, так и смотрит. Странно так смотрел, пристально. Я и забеспокоился. Он глядел так, будто хотел сказать: "A я тебя узнал". С месяц назад мне сказали, что меня переводят в оздоровительную клинику. Я, слава богу, застраховался на случай болезни, так что с деньгами хлопот не возникло. А перед самой выпиской вспомнил, кто такой этот санитар. Он был одним из заключенных во Флоссенбурге.
- Так вы были во Флоссенбурге? - адвокат даже привстал от изумления.
- Да, да, я только хотел вам об этом рассказать. Санитар был из тех заключенных-евреев, которых привезли, чтобы сжечь тела адмирала Канариса и других офицеров, повешенных нами за участие в заговоре против фюрера.
Адвокат впился в Миллера глазами.
- Вы были среди тех, кто казнил Канариса?
Миллер пожал плечами:
- Я руководил казнью, - признался он. - Ведь он был предатель, правда? Он хотел убить фюрера.
- Дорогой мой, - улыбнулся адвокат. - Я вас не осуждаю. Конечно, все они были изменниками. Канарис даже передавал союзникам военные тайны. Они в армии продались все, от генералов до солдат. Я просто не думал встретить человека, который их уничтожал.
- Но теперь меня разыскивает полиция, - напомнил Миллер и беспомощно улыбнулся. - Убивать евреев - это одно, и совсем другое - повесить Канариса, которого теперь считают чуть ли не героем.
- Да, конечно, - кивнул адвокат, - у вас могут быть крупные неприятности с нынешними властями в ФРГ. Но продолжайте.
- Меня перевели в клинику, и больше я того еврея не видел. А в прошлую пятницу мне туда кто-то позвонил. Я думал, это из пекарни, но он не представился. Просто сказал, что по долгу службы узнал, как на меня донесли этим свиньям в Людвигсбурге. И приказ о моем аресте уже подписан.
Адвокат понимающе кивнул.
- Это, наверное, был один из наших друзей в бременской полиции. И что вы предприняли?
- Убежал, а что еще? Быстренько выписался из больницы. Я просто не знал, что делать. Домой не пошел, побоялся, что там меня уже ищут. Даже "фольксваген" свой бросил. Потом мне пришла в голову мысль сходить к герру Эберхардту. Адрес его я нашел в телефонной книге. Он радушно меня встретил. Сказал, что уезжает с фрау Эберхардт на следующий день в круиз, но все равно попытается помочь. Написал это письмо и послал меня к вам.
- Почему вы решили обратиться именно к господину Эберхардту?
- Я точно не знал, кем он был в войну, но он всегда очень хорошо ко мне относился. А два года назад мы в пекарне отмечали какой-то праздник. Все немного выпили, и я пошел в туалет. Там стоял герр Эберхардт и пел. Он пел "Хорста Весселя". Я начал ему подпевать. Так мы и допели ее до конца прямо в туалете. Потом он хлопнул меня по плечу и сказал: "Никому ни слова, Кольб". Я не вспоминал о том случае, пока не попал в беду. Тогда-то я и подумал, а что если он тоже был в СС? И пошел просить у него помощи.
- Как фамилия санитара-еврея?