Если бы Мольдерс держал язык за зубами, Винцер никогда не связался бы с "Одессой". Но, приехав в Мадрид, Герберт разболтал дружкам, что знает человека, способного выхлопотать западногерманский паспорт любому, кто попросит.
В пятидесятом году к Винцеру в Оснабрюк приехал "друг". Клаусу ничего не оставалось, кроме как принять его предложение. И с тех пор, если человек "Одессы" попадал в беду, Винцер снабжал его новым паспортом.
Система была чрезвычайно надежна. Винцеру нужно было лишь знать возраст человека и иметь его фото. Копии хранившихся в Ганновере прошений, написанных в свое время Винцером для получения чистых паспортов, Клаус хранил у себя. Он брал бланк паспорта, вписывал в него из такой копии вымышленное имя, фамилию, дату и место рождения, ставил печать паспортного стола Нижней Саксонии. Получателю оставалось лишь расписаться в паспорте своей новой фамилией. Продлить паспорт тоже было несложно. Следовало лишь зайти в паспортный стол любой земли, кроме Нижней Саксонии. И паспортист, скажем в Баварии, звонил в Ганновер с вопросом: "Был ли в сорок девятом году вами выдан Вальтеру Гуману, родившемуся тогда-то и там-то, паспорт номер такой-то?" В Ганновере другой паспортист, порывшись в архивах, отвечал утвердительно. Клерк из Баварии, уверенный, что паспорт настоящий, продлевал его.
Конечно, стоило сравнить приложенную к прошению фотографию со снимком на паспорте, и обман сразу же раскрылся бы. Но бюрократы больше полагаются на правильно составленные документы и совпадающие номера, чем на портретное сходство.
Словом, в 1964 году из шестидесяти паспортов Винцера сорок восемь перекочевало к бывшим эсэсовцам. Но хитрый Клаус решил обезопасить и себя. Понимая, что в один прекрасный день "Одесса", возможно, пожелает избавиться как от его услуг, так и от него самого, он завел досье, куда вклeивaл копии каждой присланной ему для паспорта фотографии, под которой писал новое имя, адрес и номер нового паспорта. Это досье было пожизненной страховкой Клауса. Один экземпляр хранился у него дома, а второй - у адвоката в Цюрихе. Если бы "Одесса" начала угрожать Винцеру, он рассказал бы фашистам о досье и предупредил, что запросто может отправить его властям. А те сравнят фотографии со снимками разыскиваемых военных преступников и по номерам паспортов быстро их разыщут. Так Винцер думал оградить себя от неприятностей.
Таков был человек, который сидел, не спеша пил кофе с бутербродом, просматривая первую страницу "Оснабрюк цайтунг", когда зазвонил телефон. Зазвучавший из трубки голос сначала приказал, а потом стал успокаивать: "Не подумайте, что в этом виноваты мы, - заверял Вервольф. - Все дело в журналисте. Меня предупредили, что он направляется к вам. За ним следует наш человек и не позже чем через сутки все уладит. Но вы должны немедленно уехать".
Через полчаса перепуганный Клаус собрал чемодан, бросил нерешительный взгляд на сейф, где хранилось досье, решил, что оно не понадобится, и объяснил ошеломленной домработнице Барбаре, что на работу не пойдет, а на несколько дней уедет в Баварские Альпы подышать свежим воздухом.
Барбара стояла на пороге, провожала "опель-кадет" Винцера изумленным взглядом. В десять минут десятого Клаус доехал до развилки в шести километрах западнее города, где шоссе вливается автобан. В тот самый миг, когда "кадет" выезжал на автостраду, на нее свернул, направляясь в Оснабрюк, черный "ягуар" Миллера.
Миллер остановил машину у бензозаправки на Заар-плац, что на западном въезде в Оснабрюк, и вышел. Мышцы ныли, шея затекла, во рту стоял поганый привкус выпитого с Байером вина.
- Залейте в бак "супер", - сказал он заправщику и спросил: - телефон здесь есть?
- На углу.
По пути Миллер заметил кофейный автомат, купил стаканчик обжигающего напитка и взял с собой в будку. Пролистав лежавшую там телефонную книгу, он нашел в ней нескольких Винцеров, лишь одного Клауса, его рабочий и домашний телефоны. Взглянув на часы, Миллер позвонил в печатню. Ответил, видимо, дежурный.
- Извините, его нет. Обычно он приходит к девяти. Скоро, думаю, будет. Перезвоните через полчаса.
Миллер поблагодарил его и подумал, не позвонить ли Винцеру домой, но решил, что не стоит. Лучше сразу заехать. Петер запомнил указанный в книге адрес и вышел из будки.
Дом печатника был ухоженный, да и все окружение говорило, что здесь жили те, кто в деньгах не нуждался. Миллер оставил "ягуар" у аллеи и подошел к парадному.
Домработница, открывшая дверь, была красивой, совсем молоденькой девушкой. Она широко улыбнулась Миллеру. - Доброе утро, - сказал Петер. - Мне бы хотелось видеть господина Винцера.
- А он уехал, - вздохнула девушка. - Вы с ним на двадцать минут разминулись.
- Как жаль. А я надеялся застать его до того, как он уедет на службу.
- Он не на службу поехал. Он уехал отдыхать.
- Отдыхать? - Миллер унял поднимавшуюся внутри волну страха. - Странное время он выбрал. Кроме того, - быстро присочинил журналист, - мы договаривались встретиться именно сегодня.
- Как нехорошо получилось. - Девушка явно встревожилась. - Он уехал так неожиданно. Ему позвонили, он поднялся на второй этаж и сказал: "Барбара - это меня так зовут - Барбара, я уезжаю в отпуск в Австрию. Вернусь через неделю". Я и не знала, что он собирался в отпуск. Он попросил меня позвонить в печатню и сказать, что его неделю не будет. И сразу уехал. Очень все это на него не похоже. Он обычно такой тихоня.
Теряя последнюю надежду, Миллер спросил:
- А он не сказал, куда именно поедет?
- Нет. Только пробормотал что-то об Австрийских Альпах.
- Значит, адреса он не оставил и связаться с ним нельзя?
- В том-то и загвоздка, что не оставил. Как же без него печатня будет работать? Я туда только что звонила, и там очень озабочены его поспешным отъездом.
Миллер быстро прикинул в уме. Винцер отбыл полчаса назад. За это время можно проехать километров сорок. Значит, раньше чем через два часа его даже на "ягуаре" не догнать. А за два часа Винцер может уехать куда угодно. К тому же Миллер совершенно не был уверен, что Клаус двинулся на юг, в Австрию.
- Тогда нельзя ли поговорить с фрау Винцер? - спросил Петер.