Я удивлённо посмотрел на него, не ожидая подобного вопроса.
– Хорошего дня, мистер Холланд, – я улыбнулся, глядя на серьёзное выражение его лица, затем вышел из переговорной в коридор.
На улице за время скоротечных переговоров ничего не изменилось. Охрана дворца по-прежнему пряталась, как и служащие. Свен о чём-то беседовал с Бэром и когда я подошёл, услышал упоминание палаты лордов. Алан всё ещё беседовал с сыном на втором этаже. Я заметил его, стоящего у окна.
– Это очень серьёзный человек, – говорил Бэр Пойзон. – Влиятельный и могущественный. Нельзя просто прийти к нему в гости и убить. Во-первых, тебя не пустят даже на порог его дома, а во-вторых, даже заступничество Энн Флоренс не поможет. Если только ты не собираешься завтра становиться великим мастером.
Мистер Пойзон увидел меня, обрадовался.
– Кузьма, – Бэр ткнул пальцем в сторону немца. – Наш лесной друг, едва вышел из дворца, заявил, что собирается прямо сейчас идти и убивать лорда-канцлера. О чём вы там беседовали, чтобы договориться до подобного?
– Барон Холланд заявляет, что этот самый лорд носит на пальце перстень с черепом, – сказал я.
– Да, – англичанин неспешно кивнул. – Теперь понятно. Только это не отменяет тот факт, что это очень влиятельный человек.
– Я не собираюсь оценивать его значимость для кучки лордов в парламенте, – сказал Свен. – Мне нужна информация. Не к старой Энн же мне идти за ней?
– Может, барон вас обманул? – скорее предположил, чем спросил Бэр. – Для него ложь всего лишь инструмент достижения цели. Может, он собирается избавиться от вас руками правительства.
– Ты ещё скажи, что сейчас день и на небе солнце, – сказал Свен. – Если у тебя не осталось связей в Англии, так и скажи, я буду искать другие источники.
– Для начала расскажите, о чём вы говорили с Холландом? – вздохнул Бэр.
Пересказ занял всего пару минут. За это время из дворца вышел Алан с сыном, невысоким худощавым парнем лет двадцати на вид. Мэтью удивительно походил на отца, только… в чертах лица парня была какая-то детская наивность, взгляд хотя и хмурый, но не тяжёлый. С наследственностью у него всё в порядке, и уверенно можно назвать экспертом, пусть и очень слабым, не развивающим потенциал. Хочет того или нет, но сила найдёт выход, и он с большой долей вероятности сможет стать мастером. Таких обычно называют потерянными, когда мастер не умеет, да и не способен использовать силу. Так вот, если Алан хмуро посмотрит, то любой здравомыслящий человек побоится иметь с ним дело, настолько тяжёлый у него взгляд. А его сын, когда хмурится, выглядит просто обиженным на весь свет юнцом.
– Ну что, – спросил я у них, – заказываем самолёт до Москвы?
Алан отрицательно покачал головой, а его сын буркнул под нос что-то похожее на «я никуда не поеду».
– А как же мама, сестра и племянница? – искренне удивился я. – Оставишь их одних в чужой стране, когда они нуждаются в поддержке?
– Джейн маму в обиду не даст, – отозвался парень и посмотрел хмуро.
– Да уж, – я мог только развести руками. – А за ней самой, кто присмотрит? Сестру надо защищать.
– В колледж, – ответил Алан на мой взгляд.
Обратно в центр Лондона ехали молча. Пересекли большой мост, затем постояли минут десять в пробке, недалеко от колледжа. Когда добрались до нужной площади, Мэтью просто вышел из машины и неспешно зашагал к главному зданию.
– Маккон, дай лист бумаги и ручку, – попросил я.
Ирландец вынул из кармана маленькую записную книжку с ручкой, протянул мне. Я хлопнул его по плечу и вышел из машины. Догнать Мэтью получилось в огромном и пустом холле колледжа. В это время здесь была только охрана в виде изнывающего от жары пожилого мужчины.
– Постой, – догнав парня, я ухватил его за локоть. Рука, кстати, у него была тонкой, словно он ничего тяжелее книги никогда не поднимал. – На пару слов.
– Я никуда не поеду, – упёрся он.
– Дело твоё, – отмахнулся я. – Хочу пару слов сказать. В Японии я какое-то время жил недалеко от базы наёмников и небольшого посёлка их семей. Знал несколько парней, моих сверстников, но дружил только с одним мальчишкой. Тогда и насмотрелся на обиженных подростков, недовольных тем, что они отцов видят редко. Жутко завидовал им, когда в порт возвращались наёмники после долгой работы где-то в Африке. Мой отец погиб, защищая семью, когда мне и трёх лет не было. Многое бы отдал тогда, чтобы увидеть его хотя бы пару раз в год.
Я открыл записную книжку, написал адрес в Москве.
– Если ты мужчина, то должен защищать семью, – вырвав страницу, протянул ему. – Этот адрес поможет найти маму и сестру. И ещё, не растрачивай талант. Обычных людей много, а одарённых – единицы. Могу помочь тебе в сентябре поступить в московский институт боевых искусств. Если же решишь бросить родных… ну, не мне тебя судить. Бывай.