— Что, дурак дураком? Сынок профессора, так иногда случается.
— Не, парень он неглупый. Я бы даже сказал — умница. Дело в другом.
— Водка, карты, женщины?
— Женщины.
— Любитель сладкого?
— Серега — он не любитель…
— Профи, что ли?
— Он больной на это дело. Нет, у него, конечно, масса интересов, он грамотный, начитанный парень, спортсмен, хороший солдат, но… женщины для него — все.
— Бывает… — с философским видом покачал головой Лавин.
— В общем, поперли его из мединститута то ли за аморалку, то ли за неуспеваемость, а какая уж с бабами успеваемость, точно не знаю. Здесь военкомат и положил на него глаз. Мама с папой, конечно, подсуетились и направили их сыночка в "Арбатский военный округ", поближе, значит, к родному дому…
— Это уж как водится.
— Служил он санитаром в военном госпитале в Химках. Не жизнь — малина. Но там он не поладил с каким-то выздоравливающим офицером. Опять же из-за женщины, из-за медсестры. Короче, продлил Серега офицеру курс лечения. Только того из одного отделения перевели в другое — в челюстно-лицевую хирургию.
— Челюсть? — с видом знатока поинтересовался адвокат.
— Ее, родимую. В двух местах. Поднялся скандал, парню грозил трибунал. Даже мама ничего не смогла сделать, у офицера тоже были подвязки.
Он и поставил Сереге условие: или трибунал, или Афган. Ну, тот и выбрал Афган. Служили мы с ним примерно год. Солдатом он оказался неплохим, ходил с нами в разведрейды, за чужие спины не прятался. Баб, правда, он и там ни одной не пропускал, всех "чекисток" в округе отодрал.
— Каких "чекисток"? — заинтересовался Лукин. — Из особого отдела?
— Продавщиц, медсестер, прочую обслугу. Они в Афган из-за чеков ехали. Ну, типа валюты такой, на них потом можно было в "Березке" отовариться, и там они в ходу были. Все остальное… ну, это… тоже за чеки. Вот их "чекистками" и прозвали.
— A-а… Понятно.
— Серега, конечно, никому не платил. Не в его это правилах. Звали мы его Знахарем, в медицине он классно волок, сколько пацанов на поле боя спас. И меня тоже…
— Короче, ты считаешь, что на него можно рассчитывать? — резюмировал Лавин.
— Как на тебя! — убежденно ответил отставной прапорщик.
— И больше, чем на меня, — улыбнувшись, провозгласил Лукин.
— В том деле, которое предстоит, больше, — абсолютно серьезно произнес Шамышов.
— Ладно, давай посмотрим на твоего Дон Жуана Эскулаповича, — решил Никита. — Чем он сейчас занимается? Может, он занят до чертиков?
— После дембеля он не стал доучиваться, решил, что ни к чему. Работает сейчас фельдшером на "Скорой помощи". Еще держит какие-то "комки", говорит, на жизнь хватает. От родителей съехал, своя квартира. Не женат и вроде пока не собирается.
— Ну так звони ему!
4
Знахарь оказался шатеном высокого, даже повыше вовсе не низкорослого Шамышова, роста мужчиной. К удивлению Лавина и Лукина, он не был не только красавцем, что стоило бы ожидать от записного сердцееда, но даже симпатичным. Широкая кость, простоватое лицо с крупными чертами — вряд ли он мог похвастать родословной от голубых кровей. Типичный рабоче-крестьянский материал. Глаза, правда, были умные, выразительные.
— Накатишь соточку? — предложил Шамышов.
— С утра-то! Да ты что, дед, мухоморов объелся! Какая может быть соточка!
— Это он себе компаньона ищет. Похмелиться хочет, — пояснил Лавин.
— Ну, на меня-то он где сядет, там и слезет. И тебе не рекомендую. Слышь, Маркелыч?
— Да нет, один он пить не будет, даже если это опохмелка. Он же не алкоголик какой. Во всяком случае, при нас. Верно, дед?
— Да ну вас всех, — махнул тот рукой. — Нянчил их, нянчил, и вот вам…
— Ладно, мужики. — Сергей сел на диван. — Рассказывайте, что у вас за проблемы и какая во мне нужда возникла. А то прапор вчера по телефону такой жути нагнал!
— У нас действительно проблемы, и ты нам действительно нужен, — устроившись напротив него на стуле, произнес Лавин.
— Только давайте так. Вы не дети, и я не пацан. Либо вы рассказываете все, либо я пошел. Думаю, Маркелыч вам мои верительные грамоты уже представил. Условие принимается?
— Безоговорочно! — подтвердил Никита. — Дед за тебя поручился, этого достаточно. — Лавин рассказал ему все без утайки, осветив самые мельчайшие детали.