Лавин попытался залезть на автомобиль, но находившаяся наверху девушка, воспользовавшись этим своим преимуществом, пнула его в лицо. Никита ухватил ее за ногу, и они оба упали на землю. Отчаянно матерясь, Лавин нанес девушке несколько ударов в лицо, пока она не затихла.
— Извините, мадам, вы меня вынудили! — пробормотал он, вскакивая…
Ледок бежал со всех ног. Он увидел, что один из "пожарных" уже устремился вверх по лестнице и понял, что не успевает. Людей из их команды не было видно, снайперы бездействовали, совершенно ясно, что всех каким-то непостижимым образом вывели из строя. Ледок остановился, встал на колени и, держа двумя руками пистолет с глушителем, тщательно прицелился в Лавина, привычно сдерживая дыхание…
— Черт бы их всех побрал! — вскакивая, воскликнул Охотник. — За мной! — бросил он Кулибину, устремляясь к выходу из квартиры…
— Все выходы из подъездов под прицелом наших людей! — Это было первое, что произнес старый разведчик, мертвой хваткой держа охранника за руки. У того была постоянно включенная на прием-передачу рация с головным телемикрофоном, и Маркелыч боялся, как бы охранники внутренних постов, все прекрасно слышащие, тут же не бросились своему товарищу на помощь.
— Слушай меня внимательно! Все слушайте! Мы, конечно, никакие не пожарные, но и не бандиты. Мы знаем, что у вас есть договоренность с нашими противниками, но, как видите, все они нейтрализованы. В наши планы не входит воевать с вами, вы такие же служивые люди, как и мы. Гарантируем полную безопасность вам и жильцам вашего дома. Никому не будет причинено никакого вреда. Один из наших людей уже поднялся в квартиру господина Веренсена. Но ему ничего не угрожает. Тем более, что у него дома три телохранителя. Мы только хотим передать ему бумаги, и вы это знаете.
Охранник пытался освободиться от захвата, но это ему не удавалось. В остальном он вел себя относительно спокойно, не мешая Шамышову говорить.
Как только Ледок поднял руки с пистолетом, Сергей поймал его оружие в перекрестье прицела и мягко нажал на спуск. С непривычки, вернее — с отвычки, приклад больно ударил в плечо при отдаче…
Ледок среагировал мгновенно. Он не потянулся за выбитым из рук оружием, даже не обернулся, чтобы удостовериться, что выстрел произведен с крыши. Он и так это прекрасно знал. Кувыркнувшись через плечо, он вскочил и бросился зигзагами не к пожарной машине, а к подъезду, из которого только что выскочил, надеясь, что в этом случае стрелок потеряет к нему интерес. В дверях подъезда он столкнулся с Охотником и Кулибиным. Две пули, выпущенные одна за другой, пробили дырки левой половине дверей, чуть повыше голов, заставив троицу укрыться в подъезде. Выстрелов слышно не было…
Когда Лавин проник через балконную дверь в квартиру, его встретили три пистолетных ствола и три пары глаз — холодных, режущих, очень гармонирующих с этими стволами.
— В доме пожар! Отключите газ! — демонстрируя пустые руки, чтобы не спровоцировать их на выстрел, прокричал Никита.
— На пол! Лицом вниз! — приказал один из телохранителей. Они стояли грамотно, используя в качестве прикрытия мебель и не перекрывая друг другу линию огня.
Лавин плюхнулся на пол и, не дожидаясь команды, заложил руки за спину.
Один из телохранителей тут же оседлал его верхом, защелкнул на запястьях наручники и принялся обыскивать. Чувствовалось, что это занятие для него весьма привычно. Другой тем временем закрыл и зашторил балконную дверь. Третий контролировал общую ситуацию.
— У меня нет оружия. И пришел я один, больше никто не полезет.
— Железа нет, только бумаги, — подтвердил обшаривший Никиту телохранитель.
— А что ты там орал про газ? — задал вопрос тот, что скомандовал лечь на пол. Судя по всему он был старшим. — Я что-то не понял.
— Это чтобы вы сразу стрелять не начали, — охотно объяснил Лавин. — Форма, сообщение о пожаре в соседнем подъезде, требование отключить газ — все это на секунду должно было задержать ваши пальцы на спусковых крючках. А на второй секунде, исходя из способностей человеческого мозга и нервной системы, вы должны были осознать, что я один, что у меня в руках ничего нет и поэтому я не настолько опасен, чтобы меня сразу убивать. На третьей же секунде…
— Психолог значит? — хмыкнул старший.
— Ну а что вы имеете против? Для нормального человека всегда лучше не убить, чем убить. Согласитесь. Тем более, что работу вы свою сделали, меня нейтрализовали, очки набрали.