– Очень смешно. Это как раз–таки идейный вдохновитель «Познания». Его «монастырь», если так можно сказать, находится здесь, в Витебской области… Но про круг любителей вы ошиблись. У него тысячи последователей. А в «монастыре» более трёх тысяч человек живёт.
– Я на дух не переношу сектантства, – проронил епископ. – К чему это?
– Ха–ха, – проигнорировал вопрос Божесов. – Я тоже терпеть этих дурачков не могу…
– Ну, они не дураки. Вполне умные люди… Другое дело, что они стремятся не к тому… Была у меня история. Однажды в Париже я посетил одно сектантское мероприятие. И был там юноша, по которому сразу было видно, что он ещё на самых ранних стадиях погружения в эту тусовку, астрально не посвящён… И я спросил его, удалось ли достичь состояния духовного просветления, радости и осознанности себя? Он с жаром начал отвечать мне, видимо, исполняя какую–то придуманную миссионерскую работу, что, конечно, разум его очистился, мысли просветлелись, мир становится понятным, себя он вообще полностью изучил и пришла полная осознанность. Говорил он это так одухотворённо, что мне показалось, что ещё чуть–чуть и он над землёй поднимется! Но я остановил его вопросом: а что в твоей жизни изменилось, что изменилось в твоих отношениях с людьми и близкими – ты стал добрее с ними? И он так помялся, ответив, что вроде нет, всё осталось также… Вот такая техника, лишённая нравственного содержания, способна расширить человеческое сознание, причинить радость, но не способна передать то, что в христианстве называется «благодать», то есть «энергия», идущая от Бога, а Бог есть любовь…
– Интересненько, – промурлыкал Божесов.
– Так к чему это? – спросил Евгений, максимально прикрывая ненавязчивость.
– Знаете, Танокович попался мне в 2027 году на вечере памяти доктора Пичужкина… Сам по себе был психотерапевт, как вы понимаете. Так вот. По иронии судьбы я заинтересовался им и выведал о нём слишком много. Через 5 лет он основал свою секту и снискал огромную популярность среди лохов… А вот мне захотелось планировать госпереворот к году новых выборов. И придумал я гениальный план – заявить Лапину, что пойду баллотироваться, чем вызвать его незамедлительную реакцию. Честно сказать, я не думал, что он захочет меня посадить. Мне просто хотелось, чтобы после принятия новой Конституции он распустил Правительство, и я стал вольной птицей, спокойно занимающейся честной агитацией и авторитетно критикующей его за поправки, а в определённый момент я бы отправил иск в Конституционный суд, который признал действия Лапина путём к диктатуре… А потом бы начались подковёрные игры, создание коалиций в Думе, работа с депутатами и процесс законного импичмента… Но Лапин захотел посадить меня и только потом распустить Правительство. Уже давно на него работала Мари, – произнёс Божесов с грустью в голосе, – Которая финансировала «True liberals», якобы с моего ведома. А в день моего объявления об участии в выборах, Красенко инициировал операцию по перехвату фур, а откуда они ехали?
– Мне сказали, что как раз отсюда.
– Ну, вот. Это оружие доставил товарищ сектант.
Евгений очень удивился.
– А что тут странного, Ваше преосвященство? – сказал Божесов. – Террорист тот ещё, но об этом вспомним в Минске… Напичкал фуры оружием, накидал химии всякой белорусского производства (оттого и не могли определить происхождение), и отправил по заказу. Задержали, как было надо, и состряпали сомнительную картинку планирования мною переворота…
Он на секунду остановился и закинул в рот орешек, продолжив:
– Но слава Богу, Екатерина Алексеевна узнала о том, что под меня копают, и сообщила мне. Вот тут я и придумал то, что так чудесно осуществилось. Можно сказать, защитил действующий конституционный строй, а Лапин стал преступником, меняющим Конституцию и фальсифицирующим уголовные дела против меня и «True liberals»… Я просто перевернул всё против него.
Епископ Евгений закрыл глаза и просидел в молчаливой позе несколько минут, явно думая о произнесённом.
– Михаил Александрович, вы, конечно, везучий человек, – Божесов как–то наивно–детски улыбнулся от радости.
– Просто у меня есть верная команда, готовая идти до победного конца.
– Франчизм? – спросил с улыбкой Евгений.
– Ага… – кивнул Божесов. – Я вам дам прочесть книгу. Должно понравиться.
В окнах каждые полкилометра мелькали белые аисты, символы Белоруси.
– А что вы от «Познания» хотите? – спросил епископ, возвращаясь к первой теме. – Не зря сюда едем, и о ней будете говорить…
– Да, Евгений. Конечно, не только про сектантов будем говорить, но они свою роль сыграют вновь… – произнёс Божесов таинственно.