Город ответил митингами протеста и новыми разоблачениями. Распространялись листовки, а газеты подняли такой крик, что Хантингтон решил снять билль с повестки дпя. Затем он попытался для строительства конечной стапцнн получить контроль над Козлиным остропом, добиваясь этого у федерального правительства. Сан-Фран- циско отправил влиятельных делегатов с петицией в Ва- шипгтон. Южной Тихоокеанской пришлось взять обратно cboio просьбу о предоставлении ей Козлиного острова.
Поскольку город все же нуждался в железнодорожной станции для связи с Сан-Хосе, власти ег«3 выделили Южной Тихоокеанской тридцать акров земли для строительства складов, депо и дороги.
Война за цены на проезд началась в начало семидесятых годов. Железная дорога пользовалась методом, который применял Хантингтон в бытность свою лавочником в Сакраменто: требуй максимально, что может выложить покупатель. Л если ты захватил весь товар в свои руки н стал монополистом, то пытайся выжать из покупателя и последний цент.
Южная Тихоокеанская требовала, чтобы компании, пользующиеся услугами железной дороги, знакомили ее со своими счетными книгами, а затем назначала такие цепы за перевозку товаров, что они поглощали всю прибыль компаний от продажи товаров. Если многие компании становились банкротами, Южная Тихоокеанская снижала цены; по, если в книгах компаний обнаруживалась нарастающая прибыль, цепы на проезд сразу же повышались.
Оплата за перевозку оставляла фермерам столько денег, что их с трудом хватало для покупки семян на следующий сезон. Промышленпикам разрешалось получать ту прибыль, которая давала им возможность лишь продолжать работу предприятий. Когда фермеры пли торговцы внутренних районов Калифорнии заказывали товары па Востоке, с них получали полную стоимость доставки товаров до Сан-Франциско, а потом еще почти половину этой суммы за доставку грузов в обратном направлении к их маленьким городкам, даже в том случае, когда поезд проходил этот город па пути к Сан-Франциско. Владельцы
золотого рудника в северном городке Шаста попросили Южную Тихоокеанскую установить цены за доставку руды в Сан-Франциско. Сначала оплата была установлена в 50 долларов за вагон, но, когда рудник начал отправлять по три вагона в день, Южная Тихоокеанская повысила цепу сначала до 73 долларов, а потом до 100. Когда владельцы рудника запротестовали, Южная Тихоокеанская ответила им, что они должны предъявить ей свои бухгалтерские книги и только после этого будет решено, какую прибыль они могут извлекать. Остальное должно составить оплату за транспортировку.
Производители апельсинов в южной Калифорнии вынуждены были платить по девяносто центов за доставку каждого ящика плодов к Атлантическому побережью, вы ручая всего тринадцать центов с ящика - прибыль, до статочпую лишь для поддержания фруктового бизнеса на грани нищеты. Когда производители лимонов стали процветать, железная дорога подняла цепу за доставку ящика лимонов до пятнадцати центов. Садоводам в итоге пришлось вырубить деревья и заняться другими культурами. В южной Калифорнии за перевоз одной тонпы груза за один час пути по железной дороге, соединявшей Сан-Педро и Лос-Анджелес, Южная Тихоокеанская взимала половину той платы, в которую обходилась доставка той же тонны с Востока!
???? 417
Владельцы грузов не всегда проявляли покорность. Когда овцеводы северной Калифорнии узнали, что Южная Тихоокеанская отнимает у них всю прибыль от доставки шерсти на Восток, они стали возйть шерсть гужевым транспортом за триста миль к заливу Сан-Франциско, где ее ожидали суда. Одна из групп восточных коммерсантов стала отправлять товары из Нью-Йорка в Ливерпуль, а затем из Ливерпуля вокруг мыса Горн в Сан-Фрапциско. Доставка товара этим путем обходилась вдвое дешевле транспортировки их по железной дороге. Несколько коммерсантов из Сан-Франциско основали Атлантическую и Тихоокеанскую пароходную компанию для транспортировки грузов вокруг мыса Горн и через Панаму; они организовали также Транспортную ассоциацию Калифорнии, к которой присоединились почти все владельцы грузов Сан- Франциско. Они вынудили железную дорогу снизить транспортные тарифы, поскольку целые вереницы пустых вагонов стояли на запасных путях. Однако за перевозку
27 Зак. я, 1463
скоропортящихся продуктов снижения тарифов добиться не удалось.
Политика Большой Четверки проводилась под лозунгом «Выжимать из транспорта все возможное». Грузовладелец платил по установленным железной дорогой тарифам или выбывал из игры.
Южная Тихоокеанская захватила в свои руки контроль над законодательством и законодателями, над судом •и большинством газет. У населения не было сил, чтобы вырваться из смертельных объятий спрута.
Как удалось Большой Четверке осуществить это, если так много граждан прекрасно отдавали себе отчет в ее хищнических наклонностях?
Коллис Хантингтон даст ответ на этот вопрос в целой серии писем к своему партнеру в Калифорнии Дэвиду Кол- топу, которые были преданы гласности во время судебного процесса, состоявшегося после смерти Колтона. В этих письмах к «другу Колтону» Хантингтон называет точ.ые суммы, в которые обошлось проведение через конгресс того или иного акта Южной Тихоокеанской. Он дает Кол- тону указания, кому из избранных в Калифорнии конгрессменов следует дать то, что Хантингтон иносказательно называл «солидными основаниями для оказания помощи своим друзьям». Хантингтон покупал не только законодателей штата, конгрессменов н сенаторов, но' и судей, делая это так же спокойно, как покупал паровозы и рельсы; каждый человек имел свою цепу, а покупка правительства рассматривалась им как обычная производственная затрата, например на содержание депо или складов.
Любого представителя, который отказывался подчиниться приказам железной дороги, Хантингтон называл «диким кабаном». В этих письмах определялась точная сумма наличных денег, которые следует израсходовать на поражение кандидата на какую-либо должность, отказавшегося исполнить приказы железной дороги. Впервые в прессе страны было с поразительной ясностью показано, почему Калифорния не могла вырваться из удушающих объятий Южной Тихоокеанской - даже при наличии комиссии по железным дорогам, которая должна была установить справедливые тарифы. Большая Четверка добивалась избрания в комиссию своих людей, а если это у нее не получалось, покупала комиссию после того, как она была избрана.
На все это требовались деньги, поэтому-то и цены на перевозки оказывались столь высокими.
Таковой была экономическая и политическая философия Хантингтона; ничто за его очень долгую жизнь не заставило его отступить от них ни на йоту. Крепкие выражения, в которых о нем говорили в прессе, только превращали этих газетных противников в «диких кабанов». Он писал своему «другу Колтону»: «Нельзя ли взять под контроль корреспондента Ассошиэйтед Пресс в Сан-Франциско? Наибольший вред Южной Тихоокеанской наносится именно теми сообщениями, которые поступают из Сан-Франциско». Или: «Юнион» из Сакраменто причиняет нам много беспокойства. Если бы эта газета принадлежала мне, я или установил бы за ней контроль, или просто сжег бы ее».
Если это было возможно, Большая Четверка покупала газету и использовала ее для восхваления всего, что делалось их железной дорогой.
Одно из писем к «другу Колтону» особенно пришлось по душе читающей публике и получило самое широкое распространение в печати: «Конгресс - самое Худшее из всех людских сборищ, которые только собирались в этой стране. Это худший набор людей из всех, какие бывали с тех пор. как был создан человек. Я думаю, что во всей человеческой истории никогда не быв amp;ло подобного набора демагогов, которому дали почетное наименование конгресса. Нам причиняли много вреда, некоторым из самых вредных биллей нам удалось нанести поражение, но мы не можем терпеть многих из этих конгрессменов».
По мнению Коллиса Хантингтона, то, что хорошо для Южной Тихоокеанской, хорошо и для народа. Любое официальное лицо, пытавшееся выступить против железной дороги, являлось врагом общественных интересов и причиняло ущерб Соединенным Штатам.
???? 27*
Большая Четверка занялась привлечением поселенцев на земли, лежащие вдоль полотна железной дороги и в большинстве своем принадлежащие ей по дарственным актам федерального правительства. Времена, когда Джон Саттер завладел всей Сакраменто-Вэлли, а Мариано Валь- ехо - всей Лунной долиной, когда Эйбел Стирпс с Хыого Ридом могли купить в Южной Калифорнии испанские владения в сотню тысяч акров, а члены партий Бндуэлла и Стивенса - просто разбрестись по Калифорнии и занять