— Нет, нет. Не здесь, — торопливо пояснила Мэгги.
— А где же?
— Я вот что подумала: не купить ли нам палатку. Возьмите все золото, которое у нас есть. Поставим ее где-нибудь поблизости. Тогда вы всегда будете рядом, на случай, если вы мне понадобитесь.
— У нас пока хватает денег только на то, чтобы платить этой компашке. Иначе разбегутся.
— А тот крупный самородок, который вы показывали мне пару дней назад? — подсказала Мэгги.
— Я еще не носил его на оценку.
— Так сходите в лагерь и отдайте на оценку, и потом купим палатку. — Мэгги встала и помешала мясо. — Да, если не трудно, зайдите в лавку на обратном пути и купите соли и пищевой соды, а то у нас кончилась.
Гордон всегда старался держаться особняком, и сейчас его неприятно поразили ее слова. «У нас кончилось! Золото, которое у нас есть!»
— Что-нибудь еще?
— Нет. Больше ничего не надо, — улыбнулась она и прибавила шепотом, когда за ним закрылась дверь: — Больше ничего не надо… пока, а там видно будет.
На следующий день вечером Мэгги уже хозяйничала вовсю.
— Яблочный пирог! — слышался от камина ее звонкий и счастливый голос.
Последние лучи заходящего солнца бросали косые лучи на землю.
Горди точил ножи. Неторопливо отложив работу, он поднял голову.
— Все уже готово. Я сейчас вынимаю.
— Я не люблю яблоки, у меня от них икота.
Мэгги нахмурилась:
— Икота?
Вечер следующего дня…
— Сегодня у нас на ужин кролик и печенье…
Мэгги стояла на пороге, щурясь на заходящее солнце и прикрывая ладонью глаза. Наклонившись над лотком, Гордон просеивал породу. Дневная выработка уже вывозилась из шахты доверху груженными телегами, работы всем хватало. Неохотно оторвавшись от своего занятия, Гордон спросил:
— Кролик жареный?
— Нет, вареный с соусом.
— Спасибо, но я люблю жареное мясо.
Она вздохнула и прикрыла за собой дверь.
Солнце золотило кромки деревьев и медленно опускалось за горы.
— Пирожки со смородиной и жареная курица. — Мэгги сияла, глаза ее улыбались.
Гордон быстро встал, отряхнул пыль на коленях.
— Сейчас, я только руки помою. Две секунды!
— Можешь не торопиться. — Улыбаясь, Мэгги захлопнула дверь. — Вильсон, убери свои ботинки. У нас сегодня гости к ужину! — раздался ее счастливый голос.
Глава 11
— Скажи, Горди, трудно золото добывать?
Гордон, сидя на корточках, проверял дневную работу. Положив руки ему на плечи, Вильсон смотрел, как Гордон прочищал щели в породе, и без умолку тараторил.
— Довольно трудно.
Поглощенный своим делом, Гордон не обращал на Вильсона никакого внимания. Он осторожно водил лезвием ножа по трещине. Нож то и дело соскальзывал, и Гордон перехватывал его поудобнее.
— От тебя уже лучше пахнет. Не то, что раньше.
— Да? Ну что ж…
— Нет. Правда, не воняет совсем.
— Я рад, что ты это заметил, — усмехнулся Гордон.
— И выглядишь получше. Мне твоя борода ужас как не нравилась.
— Я и сам подумал-подумал, да и сбрил. Надо же было с чего-то начать…
— Тебе так лучше, без бороды, — разглагольствовал Вильсон, устраиваясь поудобнее. — А что ты сейчас делаешь?
— Трещину расчищаю.
— А зачем?
— В трещинах иногда встречаются мелкие крупинки золота. Их порой сразу трудно разглядеть. Так что могли и не заметить.
— Золота, говоришь?
— Именно золота.
— А мы уже нашли золото?
— Ничего мы еще не нашли.
— Но скоро найдем, да?
— Надеюсь.
— А сколько золота может быть в трещине?
— Откуда я знаю. Может, и совсем ничего, но после обработки обычно зачищают трещины. Это называется «шакалить».
— Шакалить?
— Ага, шакалить.
— Как это?
— Что, как это?
— Почему называют шакалить?
— Не знаю. Так называют и все.
— А кто называет, Мосес?
— И Мосес, и все остальные шахтеры.
— Как это?
Гордон сделал вид, что его что-то насторожило. Он весь превратился в слух, напряженно застыл на месте и поднял руку.
— Слышишь? Тебя, кажется, Мэгги зовет.
— Вот еще!
Вильсон сразу раскусил уловку Гордона. Мэгги сама разрешила ему пойти к Горди, только просила не вертеться под ногами и много не болтать.
Вильсон снисходительно посмотрел на Гордона:
— Опять шутишь, да?
— Шучу, Вильсон.
Перепрыгивая с камня на камень, они углубились в шахту.
— А чего ты сегодня сюда пришел? Ты же после обеда не ходишь? Ты вообще не любишь ходить на шахту, а, Горди?