– Как мне хочется спать, – прошептала она, прижимаясь к его груди.
Он нежно прикоснулся к ее щеке и стал гладить девушку. Глаза ее были закрыты, но Карлос знал, что она не спит. Его рука сползла по тонкой шее, опустилась на грудь – мексиканец почувствовал, как бешено бьется сердце этой белокурой красавицы. Резким движением он повернул Азали к себе и впился в ее губы жадным поцелуем.
Изнемогая от страсти, Азали прижималась к Карлосу.
– Ах, зачем такие красавицы, как ты, так жестко обращаются с мужчинами? – прошептал Карлос, прижимая руку Азали к своему сердцу. – Вы завлекаете их в свои сети, крепко связываете невидимыми нитями, а потом… потом бросаете! Если бы вы только понимали, какое чувство остается потом в душах несчастных мужчин. Это самая настоящая агония!
Мексиканец сжал свои объятия, и Азали вполсилы попыталась освободиться.
– Не бойся, не бойся, – прошептал дель Вильялосо. – Я просто хотел рассказать тебе, какую власть имеете вы над мужчинами – вы, бессердечные маленькие девственницы!
Азали отпрянула в сторону и расплакалась – крупные слезы стекали по щекам на розовое платье.
– Я не хотела, – говорила она сквозь всхлипывания. – Я действительно не хотела причинить вам боль. Я ведь просто не знала, что…
Она снова икнула, и Карлос, тяжело вздохнув, протянул ей носовой платок.
– Теперь ты все знаешь, – резко проговорил он, когда машина затормозила у входа в отель. – Позвольте предупредить вас, мисс О'Хара: вы играете с огнем.
Карлос помог девушкам выйти из машины и, закурив сигарету, долго смотрел им вслед. Азали и Рэчел, немного пошатываясь, поднялись по ступенькам, прошли через вертящиеся двери и скрылись в холле. Что ж, подумал дель Вильялосо, неплохо для начала. Подожди немножко, маленькая мисс Азали, – я тебе преподам урок жизни.
Потом он развернулся и отправился гулять по аллеям парка – его мысли были заняты одним-единственным человеком– Мисси О'Хара.
Когда на следующее утро во время завтрака Карлос прошел мимо их столика, Азали густо покраснела и уткнулась взглядом в тарелку. Рэчел с испуганным видом посмотрела сначала на Мисси, потом на самого дель Вильялосо – мексиканец галантно поклонился и одарил девушек ослепительной улыбкой.
– Доброе утро, сеньора О'Хара, доброе утро, сеньориты. – При звуке этого бархатистого голоса Азали почувствовала, что сердце ее снова бешено забилось.
Дель Вильялосо еще раз улыбнулся и продолжил:
– Извините, что я отрываю вас от завтрака, но сегодня такой прекрасный день, не правда ли? – Он выдержал небольшую паузу: – Прошу вас оказать мне честь, приняв приглашение отобедать со мною. Почему бы нам не устроить маленький пикник? Может быть, сходим на ипподром? Я просто подумал, что торчать целыми днями в этом отеле невыносимо скучно – особенно для таких юных девушек, как вы, сеньориты.
– Благодарю вас за приглашение, сеньор дель Вильялосо, – прервала его Мисси, – но на сегодня у нас были другие планы.
Азали с болью посмотрела на нее.
– Ах, Мисси… – только и смогла она произнести. Мисси с недоумением уставилась на девушку: что это с ней такое происходит?
– Понимаю, понимаю, – закивал головой Карлос. – Тогда, может быть, получится в другой день?
Он откланялся и быстрой походкой стал удаляться от их столика. Дрожа от волнения, Азали смотрела ему вслед – дель Вильялосо ни разу не обернулся в их сторону. И это после всего, что он наговорил ей накануне.
– Что с тобой, Азали? – с удивлением спросила Мисси. – Можно подумать, я запретила тебе принимать участие в съемках фильма века. Я всего-навсего дала от ворот поворот этому наглецу. Это игрок и ловелас, и я не собираюсь ходить с обладателями столь сомнительной репутации ни на пикник, ни на скачки.
– Да как ты можешь?! – с гневом воскликнула Азали. – Ты ведь практически не знаешь этого человека!
– Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь его лучше? Ладно, хватит. Заканчивайте быстренько завтрак и пойдемте на теннисный корт: я уже договорилась с одним тренером – он поучит вас обращаться с ракеткой. Посмотрите на себя: бледные, вялые – вам просто необходимо немного поразмяться. – Она еще раз взглянула на девушек и с видом медицинского эксперта сделала свое заключение: – Мы приехали сюда отдыхать, а вы – вы стали похожи на привидения.
Рэчел вспомнила последнюю ночь, проведенную над унитазом, и проговорила:
– Наверное, все дело в лимонаде… Вчера мы выпили слишком много лимонада.
– Вы слишком много едите и мало двигаетесь, – с видом знатока произнесла Мисси и быстро, чтобы их не успел перехватить дель Вильялосо, повела девушек из банкетного зала.
Всю следующую неделю Мисси не спускала с девушек глаз. Она решила устроить им образцовый «активный отдых». По два раза в день Рэчел и Азали занимались теннисом, плаванием, подолгу гуляли в окрестностях отеля, рано ложились спать.
Но когда отдых в Агуа-Кальенте закончился и они возвращались в Лос-Анджелес, Мисси с тревогой подумала, что она перестаралась: Азали выглядела очень уставшей, а Рэчел – понурой. Всякий раз, когда взгляды Мисси и Азали встречались, Мисси замечала, что девушка чем-то напугана. Она никак не могла понять, что же случилось – ведь они так хорошо провели время на курорте.
ГЛАВА 40
Во время отдыха в Мексике Мисси часто думала о Зеве и в итоге твердо решила, что если Абрамски по-прежнему будет медлить с предложением, она сама сделает его.
В тот вечер, когда они вернулись в Голливуд, она оделась довольно скромно – в простую синюю юбку и белую блузку. Потом аккуратно расчесала свои короткие каштановые волосы. «Как жаль, что я подстриглась, – подумала она в этот миг, – Зеву так нравились мои длинные волосы!»
Подушившись лучшими духами от Элизы, она подошла к зеркалу и критически осмотрела себя. Да, эта двадцатидевятилетняя женщина, успевшая дважды побывать замужем и дважды овдоветь, сильно отличалась от той наивной восемнадцатилетней девчушки, с которой Зев познакомился одиннадцать лет назад.
Впрочем, Роза говорила, что ей удалось сохранить ту же девичью походку, то же изящество фигуры—да и лицо за эти годы почти не изменилось. И только глаза – такие же огромные и прекрасные, но уже потерявшие юношеский блеск – выдавали перенесенные тяготы.
Подчиняясь какому-то порыву, Мисси вытащила из-под кровати старый чемодан и высыпала на покрывало его содержимое. Ярко блестели бриллианты на диадеме, а огромный изумруд напоминал Средиземное море в лучах яркого солнца – таким или примерно таким запомнилось ей оно в Константинополе. И только сейчас Мисси поняла, что с тех пор, как в ее жизнь снова вошел Зев, она перестала бояться ГПУ и Арнхальдтов – она вспоминала о России только в страшных снах.
Она взяла фотографию Миши и сравнила ее со снимком Азали, стоявшим на комоде. Они совершенно не походили друг на друга – девочка пошла в мать. Прижав фотографию князя к груди, Мисси подумала, не настала ли пора сейчас, после стольких лет молчания, показать ее девочке и открыть ей всю правду. Но доктор Юнг предупреждал, что психика Азали слишком неустойчива, чтобы выдержать радостное известие о своем происхождении одновременно со скорбным рассказом о их страшной смерти.
– Я всегда буду любить тебя, Миша, – прошептала Мисси, прижимая старый снимок к груди. – Пойми меня, пожалуйста. Этого человека я тоже люблю, и он меня любит.
Положив фотографию в чемодан, Мисси взяла брошь с гербом Ивановых, повертела ее в свете торшера, а потом решительным движением приколола на блузку. Конечно, это роскошное украшение не очень подходило к простому костюму, но ей показалось, что старинная брошь символизирует благословение Миши на тот шаг, который она собиралась сейчас сделать.
Спрятав чемодан под кровать, Мисси поспешила на кухню, где сидели за чаем Роза и ее кавалер из Питтсбурга. При виде драгоценной броши Роза широко раскрыла глаза.
– Ну и видок! – протянула она. – Можно подумать, что у тебя раздвоение личности: одна половина собралась на бал, а другая – решила остаться дома.