После такого ответа Айминю уже не оставалось ничего другого, кроме как покинуть капитанский мостик. Едва за ним закрылась с едва слышным вздохом сжатого воздуха дверь, как все присутствующие будто ожили. И я только сейчас осознала, какая вокруг стояла тишина, пока капитан разговаривал с Айминем. По спине пробежал озноб. Что-то здесь не так. Неспроста такая реакция команды на альдебаранца. Но ведь Райен общался с Айминем вполне по-дружески и неформально? Или я ошибаюсь?
— Курсант, — раздался спокойный голос капитана, — подойдите!
Энрик, все так же стоящий у порога, несколько нервным движением поправил воротничок кителя и, чеканя шаг, подошел к капитану:
— Курсант Энрик Вилларс, — представился он, — штурман после второго года обучения!
Пилот Виннеалсон рядом со мной охнул:
— Второй?! И ты тоже?
Я молча кивнула, продолжая следить за капитаном и Энриком. А что тут скажешь? Да, всего второй.
Виннеалсон фыркнул:
— Что-то я поторопился с обещанием дать тебе штурвал. — Пилот отвернулся и снова занялся предстартовой подготовкой, напоследок буркнув себе под нос: — Да не смотри ты коршуном на капитана, не съест кэп твоего дружка!
Краска бросилась в лицо мгновенно. На кончике языка вертелись язвительные слова про то, что не нужно торопиться с оценкой, можно здорово промахнуться. Но я промолчала. Просто услышала, как капитан вдруг тихо и печально обронил:
— Я знал твою маму, парень. Ты знаешь, что советник Вилларс уже прислал мне гневную депешу о том, что ты просто обязан сойти с крейсера, что здесь тебе не место. Так вот, в память о твоей маме, я сделал вид, что сообщение запоздало. Открою его, когда войдем в гиперпространство. Тогда можно будет с чистой совестью ответить, что ссадить тебя уже возможности нет. Скажи мне, парень, я правильно сделал?
Я впервые видела такое выражение лица у Вилларса: неуверенное, взволнованное, капельку испуганное. Он нервно облизнул пересохшие губы и выдавил:
— Спасибо, капитан! Я… да, вы правильно поступили… спасибо…
Тень улыбки легла на лицо капитана, и он удовлетворенно кивнул:
— Хорошо. Иди пока к штурманам, позже познакомимся поближе. Эй, парни, — повысил он голос, — заберите курсанта!
Спустя полторы минуты «Церерос» деактивировал стыковочные механизмы. И я каким-то шестым чувством скорее угадала, чем ощутила мелкую вибрацию, охватившую корпус крейсера, когда он начал потихоньку отваливаться от внешнего шлюза космодрома. Дисплеи вокруг, до сих пор отображавшие скучную черноту и ряды цифр и формул, расцветились яркими световыми эффектами, усиливающимися по мере увеличения скорости корабля. Колючие звезды расплывались перед глазами, будто ребенок положил мокрую ладошку на акварельный рисунок и провел ею полосу.
Команда работала слаженно, лишь изредка перебрасываясь шуточками и подначивая друг друга. Я же дрожала от восторга, впервые собственными глазами, вживую наблюдая то, о чем так долго мечтала. Ладони просто чесались вцепиться в штурвал. И мне пришлось подсунуть их под попу, чтобы ненароком не разозлить яоху, сосредоточенно выводящего крейсер в точку, которую штурманы отметили для гиперпрыжка.
Казалось, процесс вывода крейсера на стартовую позицию перед прыжком владел вниманием Виннеалсона целиком и полностью. Но я нет-нет, и ловила на себе его косые задумчивые взгляды. В конце концов, он спросил:
— Тебя зовут Марго?
Я с завистью покосилась на руки яоху, легко лежащие поверх виртуального штурвала и осторожно ответила:
— Вообще-то, Маргарита. Маргарита Гейден. Но для друзей Марго.
Яоху в ответ понимающе дернул уголком рта и задал следующий вопрос:
— Сколько часов налетала на тренажерах? И на каких.
У меня внутри что-то дрогнуло. Неужели?.. Неужели меня все-таки допустят?.. Голос подрагивал от переизбытка чувств, когда я отвечала:
— Сорок два часа отработка взлет-посадка, из них двадцать шесть отработка в нестандартных условиях. — Яоху не отводил взгляда от дисплея, но я заметила, как поползли вверх его надбровные дуги. И с удовольствием добила его: — Также отработано по двадцать пять часов на обязательных тренажерах для начинающих и восемьдесят четыре – на симуляторе подменной реальности.
— А как ты там оказалась? — Виннеалсон окинул меня быстрым ошарашенным взглядом. — На нем начинают заниматься с четвертого курса!
Я не сдержалась и фыркнула:
— С четвертого – это те, у кого нет хороших друзей.
Виннеалсон только головой покачал и потянулся к тумблерам основного двигателя:
— Руководство Академии узнает – у тебя больше не будет друзей.
В ответ я пожала плечами:
— Допуск на тренажер мне дал адмирал Шайлоут, ему с Крайтоном и объясняться.
Рассказывать о том, что полтора месяца в начале второго курса ходила за куратором, как приклеенная и канючила разрешение перейти на более высокий уровень, я сочла лишним. Какая разница, каким способом я добилась допуска, если Шайлоут не только в курсе, но и несколько раз поначалу присутствовал на моих практических, проверяя, не убьюсь ли я в симуляторе? Допуск у меня вполне официален.
— Шайлоут?! Этот… этот сноб?! — В голосе Виннеалсона слышалось потрясение пополам с восхищением. — Ну и ну! Я потрясен!
Некоторое время он работал молча. Как раз наступил момент выхода в гиперпространство. Но как только корабль завершил маневр, яоху повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в глаза:
— Штурвал крейсера доверить тебе не имею никакого права, сама понимаешь. Но я тоже в свое время был таким же одержимым, как и ты. И со мной занимались. Если есть желание, то в свободное время могу поучить управлять коггом, кэп согласует выход в открытый космос, я его знаю. Согласна? Имей в виду, это только в наше личное время!
И он еще спрашивает?!
Глава 14
После выхода крейсера в гиперпространство и полутораминутных тестов системы, показавших, что маневр завершен и завершен удачно, со всех сторон понеслись традиционные ликующие крики и поздравления. Команда расслабилась. Теперь работа была лишь у дежурных, да и то, вполглаза. Основную нагрузку приняла на себя система Искусственного Интеллекта. Здесь ее почему-то называли Оса. Именно Оса следила в автоматическом режиме за жизнеобеспечением корабля, за прохождением проложенного штурманами курса, за функционированием систем и множеством иных мелочей.
Я откинулась на спинку кресла второго пилота и медленно расслабила пальцы. Оказывается, все это время я сидела, скрючив их, будто удерживала воображаемый штурвал. От напряжения суставы будто окостенели и теперь причиняли боль. Украдкой разработав кисть, я смущенно огляделась: не заметил ли кто, что я делаю, не понял ли, что происходит? И наткнулась на внимательный взгляд капитана. Два удара сердца мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. А потом капитан отвел взгляд и невозмутимо принялся что-то печатать в планшете.
— Марго, — спустя еще несколько секунд окликнул меня Виннеалсон, покосившись на крохотное окно внизу вспомогательной панели, — иди, кэп зовет.
Я ошеломленно оглянулась на килла и заметила, как от штурманов к капитану идет Энрик. Значит, будет обещанная беседа.
Едва я приблизилась к капитану, занимавшему свое законное место, как по кругу из пола вдруг бесшумно выросли прозрачные, но звукоизолированные стены, отсекая нас троих от остальной команды. И наступившая тишина неожиданно больно ударила по ушам. Невольно я выпустила наружу капельку своего дара. Совсем кроху, но этого хватило, чтобы стоящий рядом Энрик вдруг как-то неловко повел плечами, будто китель неожиданно ему стал мал, а потом и вовсе ошеломленно-испуганно на меня покосился.
Этот взгляд перехватил капитан:
— Что-то не так? Курсант Вилларс?
Энрик, как истинный джентльмен, собрался соврать капитану, прикрывая меня и мою дурную выходку, я это почувствовала благодаря активированному дару. А еще тому, я с удивлением это поняла, что в этот раз от меня не потребовалось ни усилий, ни взбунтовавшихся эмоций, чтобы канал между нами ожил. Капелька дара в пространство, и я увидела, как расширился зрачок Вилларса — Энрик тоже ощутил активацию нашего эмоционального канала и постарался сдержать, спрятать свои эмоции. Но удивляться этому было некогда, килл уже почти открыл рот, чтобы натворить глупостей.