Мне осталось продержаться совсем немного. Каких-то еще полгода. А там уже университет и прощай, Дан Кравец. Там-то он уж точно меня не достанет. Но затем мысли меня возвращали в реальность, в которой Дан занимал огромный кусок моей жизни: школьной, личной. Это бесило. Перманентно. Порой мне казалось, что эта эмоция настолько плотно въелась в мое сознание, что вряд ли уже получится потом от нее так просто избавиться.
Большая часть проблем заключалась в двух факторах: отсутствии поддержки со стороны матери и взрослении.
Мать никогда меня не защищала перед Даном. Она чаще вступалась за него. Даже в те моменты, когда этот крысеныш был объективно виноват. Дядя Юра, полностью поглощенный своей работой, редко встревал в наши перепалки. Но когда становился их невольным свидетелем старался поддержать меня. Правда, это были настолько редкие случаи, что должного эффекта они не имели.
А взросление помогло и мне, и Дану открыть для себя различные ситуации с разных сторон. Так, например, в одиннадцатилетнем возрасте я искренне не понимала, почему мать через год после смерти папы поторопилась выскочить замуж за дядю Юру. В семнадцать у меня уже появились кое-какие подозрения.
Во-первых, дядя Юра очень хорошо зарабатывал. До его появления в наших жизнях мы жили очень скромно. Поэтому материальный достаток стал довольно-таки мощным катализатором для немедленного принятия жесткого решения. Во-вторых, мать с дядей Юрой были знакомы еще, когда папа даже не знал о своей болезни. Она случайно проговорилась на празднике, посвященному годовщине свадьбы. Мать упомянула их общее с дядей Юрой событие, которое случилось еще тогда, когда она находилась в браке с моим папой.
Вкупе эти умозаключения вынудили меня под другим углом посмотреть на ситуацию. И этот угол мне совершенно не нравился.
Дан, видимо, тоже в свое время пошевелил своей «горошиной» в голове и пришел к выводу, что во многом он меня превосходит. Всё в том же материальном положении, из-за чего он временами называл меня Нищебродкой. Моя мать была на его стороне, очевидно, в попытке выслужиться перед дядей Юрой, мол посмотри какая я хорошая жена, как я люблю твоего Дана. Поэтому мне приходилось обороняться самостоятельно.
Но меня не взять голыми руками. За столько лет вражды я успела обзавестись крепким панцирем и ятаганом, которым при удобном случае била Дана по башке. Била наотмашь. А его это словно только подстёгивало к новому акту пакостей в мою сторону. По нему точно психушка плакала.
Зайдя в прихожую, я сбросила рюкзак на пуф и услышала мамин смех, что доносился из кухни. Такой звонкий и мягкий, что меня это даже удивило. Кто ее мог так рассмешить?
Я глянула на обувь и увидела среди привычного стройного ряда незнакомую пару высоких белых сапог. Они явно принадлежали девушке, причем размер какой-то до смешного маленький. Тридцать шестой?
— Рит, это ты?! — спросила меня мама.
— Я, я.
— Присоединяйся к нам!
Я закатила глаза и повесила куртку. Мамины попытки не замечать то, что мы с Даном ненавидим друг друга, да и в целом в нашей пришибленной семейке есть куча других проблем бесили больше, чем то, что мать никогда не вставала на мою защиту.
Выключив свет в коридоре, я прошла на кухню и увидела Дана с его девушкой. У меня едва челюсть не свело от той ванильности, что витала в комнате. Мама хлопотала у плиты, угощая гостью булочками с яблочным джемом. Дан раскинулся на небольшом диване угловой формы и дарили дамам ослепительные улыбки.
Вика — его девушка, считалась первой умницей и красавицей нашей школы. Естественно, ее парой должен был стать подающий большие надежды спортсмен, красавчик (хотя я его таковым никогда не считала) и почти что отличник. Дан не был типичным хулиганом, из-за которого родители постоянно должны краснеть в директорском кабинете. Он действительно хорошо учится, хорош в спорте и отлично умеет давить всех сверстников вокруг своей авторитетностью. Этакий хамелеон.
— Садись, сейчас я тебе подогрею обед, — обратилась ко мне мама.
— Спасибо, не хочу.
Мы с Даном пересеклись взглядами, и его улыбка тут же приобрела насмешливый оттенок. Он знал, что я не стану жаловаться матери. Не потому, что боюсь его, просто в этом не было никакого смысла. Матери плевать.
— Ты опять начинаешь? — мать хмуро посмотрела на меня.
— Причем тут это? Я просто не хочу. И всё.
Перспектива есть за одним столом с Даном и его подружкой меня вот совсем не прельщала.
— Как же с тобой иногда сложно, — вздохнула мать. — Лучше бери пример с Вики. Смотри какая славная девочка. Умница-красавица.